Поздним вечером входила Рика в небольшую деревушку, прилепившуюся на опушке редкого сосняка. Постучала в крайнюю избу, но никто не ответил; ещё раз постучала – опять молчание. Рика стояла в нерешительности, не зная, как поступить: то ли входить, то ли постучаться в следующую избу.
– Ну, что стоишь? Заходи, кали пришла!
Рика вздрогнула от неожиданности, обернулась. Перед нею стояла женщина на вид лет пятидесяти, маленькая, в старом потёртом ватнике, с толстым, тёплым платком на голове и охапкой дров в руках, на ногах – валенки с галошами.
– Здравствуйте! – начала было Рика, – хотела спросить, нельзя ли переночевать у вас?
– Так и будем стоять? – нетерпеливо прервала её женщина. Ей тяжело было держать дрова.
В избе было тепло и чисто. Две комнатки и кухня окружали большую печь – эпицентр всего жилья. В дальней комнате, у печки, стояла детская кроватка, в которой спал ребёнок, в углу висели небольшие две иконы.
– Сядай, – кивнула хозяйка на стул, стоявший у окна. Сама прошла в кухню, сбросила там дрова, зажгла керосиновую лампу, молча сняла платок и ватник, вымыла руки, прибрала волосы. Теперь она казалась Рике значительно моложе и добрее.
– Ну, рассказывай, хто будешь, адкуль и куды идеш? – нарушила наконец тягостное молчание хозяйка.
В деревне, куда попала Рика, жили русские и белорусы, и потому говорили здесь на смешанном русскобелорусском языке.
Кратко изложенную Рикой версию о разбомбленном Могилёвском детдоме Мария – так звали хозяйку – восприняла без какоголибо сомнения. За последние тричетыре месяца ей не раз доводилось слышать подобные истории, согревать не одну сиротскую душу, дороги войны приводили сюда, в скромный домик на краю села Сосновки, многих, кто нуждался в помощи и поддержке в этот трудный час.
Ещё четыре месяца тому назад в этом доме жила большая и дружная семья. Но в начале войны ушли на фронт муж Марии – Илья – и их восемнадцатилетний сын Захар. Осталась Мария с годовалым Алёшкой да с глухой и больной старухойматерью Ганной, целыми днями гревшей свои старые кости на печи и выходившей во двор только по крайней нужде. Хозяйством (корова, два поросёнка, десяток кур) управлялась одна Мария, что было непросто при слабом её здоровье да ещё с малышом на руках. И она была рада, когда в ответ на предложение остаться у неё и помогать ей по хозяйству Рика без колебаний дала своё согласие.