Вот таким образом я начал проводить свое время и проживать в
лагере на берегу моря. Я отдыхал, медитировал, рыбачил,
тренировался бою с копьем и кинжалом, вел записи в дневник. Иногда
получал достижения и повышал свои характеристики. Доставал из
ловушек и ел различную дичь. Моя жалость к животным уже
окончательно прошла. Правда, готовя и поедая их, я все равно желал
им лучшей следующей жизни. Кстати, белки и ежи, или, точнее,
похожие на них в этом мире существа, были невкусные.
Зайцы-альбиносы по-прежнему были лучшим блюдом, после морской
рыбы.
Я принял это спокойное и несуетное время, как данное. Для меня
оно было необходимо. Я никогда не хотел настолько активной и
насыщенной событиями жизни — мне всегда доставляло удовольствие
время проведенное за хорошей книгой, с музыкой, льющейся в уши, и —
окружающее меня рутинное спокойствие. За последние дни я слишком
сильно напрягал и тело, и извилины. Я охотился, старался выжить.
Спасался не только от голода, но даже пережил битву с гоблинами. А
такой «отдых» помогает мне восстановиться ментально и не сломаться,
словно деревянная игрушка в руках шаловливого ребенка.
Спустя неделю такой размеренной жизни, и ленивой разведки, в
течение которой я старался не заходить глубоко в лес и не уходить
от лагеря дальше, чем на пару-тройку километров, мое сознание
пришло в норму, насколько это было возможно. Теперь я начал вылазки
дальше и дольше. Единственное правило, которое я не нарушал при
разведке — вернуться к лагерю до того, как окончательно стемнеет.
Страх полной темноты я, конечно, уже поборол, но живность к вечеру
становилась активнее, а сражаться с кем-то наподобие медведя мне не
улыбалось.
Потратив на исследования еще несколько дней, я нашел заброшенную
разрушенную деревню, расположенную севернее, километрах в двадцати
от лагеря, если идти по берегу вдоль моря. С надеждой найти людей я
углубился в лес, исследуя еле заметные охотничьи тропы, словно
ветви дерева, разветвляющиеся от заросшей главной дороги, ведущей
из деревни. В итоге северо-восточнее, километрах в пятнадцати —
двадцати, в густой чаще леса было обнаружено поселение тех самых
отвратных гоблинов. Ни в одно из этих мест сразу же углубляться я
не захотел — опасно да и далеко от лагеря. И в целом идея идти в
логово монстров не жизнеспособна — только помру, почем зря. По
иронии судьбы оказалось, что и место, где я появился, было не так
далеко — я нашел оставленные мной зарубки на деревьях всего лишь в
нескольких часах ходьбы.