Эта подозрительная компания подходила все ближе к костровищу
моих невольных спасителей, и я решил им хоть немного помочь — они,
по-видимому, не замечали их присутствия и не обращали внимания на
их громкий топот. Правда звука шагов той группы пока и я не особо
слышал — только нестройный инородный шум, нарушающий практически
идеальную лесную тишину. Я достал чернильницу, найденную в деревне,
и бросил в их сторону.
Мда, даже система не помогла мне стать более точным — я целился
в дерево рядом с лучником, а попал в голову здоровяку. Она
отскочила и улетела в камень, о который благополучно и разбилась.
Прости, мужик, я не хотел в тебя попасть. Наверное. Нет, я и правда
целился не в тебя! Мне просто надо еще поработать над силой броска
и проследить за всеми изменениями в теле — слишком уж много всего с
ним произошло за столь короткий срок.
За время моих размышлений ситуация начала резко развиваться.
Троица подскочила на ноги, схватила оружие и стала осматриваться по
сторонам, показывая свой профессионализм и боевую подготовку.
Лучник натянул тетиву со стрелой, а шпажист достал шпагу с кортиком
и занял боевую стойку, слегка согнувшись в коленях, немного
приподняв и отведя в сторону правую руку со шпагой. Левую же, с
кинжалом, он держал близко к телу, будто надеясь отбить летящие в
него стрелы. Громила же проявлял удивительное спокойствие. Одной
рукой он держал меч за эфес, а другой доставал какие-то бутыльки из
карманов, которые кидал своим спутникам и пил сам. Ого, неужели они
пьют зелья восстановления выносливости или что-нибудь в этом
роде?
Приближающаяся же группа людей продолжала свое движение. Их уже
было вполне отчетливо слышно — настолько близко они подошли за
короткое время. Двое разведчиков, которые были чуть впереди от
основного построения, начали делать взмахи руками, подавая сигнал к
атаке. В этот же момент весь строй перешел на бег. В воздухе
засвистели стрелы и раздались крики. Одна из стрел попала в левое
плечо громиле и вошла по наконечник. Он, будто не заметив боли,
вытащил ее, не издав ни звука, и вылил на рану остатки зелья из
бутылки в его руке. Он поднял свой меч, взяв его в обе руки, и
вместе со шпажистом ломанулся на врагов.
Сближение двух групп, в котором явно были видны ярость и
решительность с обеих сторон, было хлестким и неумолимым. Налетев
на первого мечника громила сразу же отсек ему голову и часть плеча
одним рубящим движением из-за спины, сверху вниз. Это действо
походило на встречу щуплого человека с ножом и медведя — результат
был известен заранее. Шпажист же ловко уворачивался от ударов
сойдясь в смертельном танце с противником. В один момент он
сокращал расстояние с врагом, нивелируя все плюсы как своей шпаги,
так и меча противника, бил ножом, пытаясь найти менее защищенную
часть тела, при этом парируя гардой удар противника, и, словно
вальсируя, отходил назад, наращивая дистанцию. Немного меняя
стойку, он опять начинал сближение, совершая классический скачок
фехтовальщика и делая выпад, совершал замах для рубящего удара
шпагой, вновь выходил на короткую дистанцию и так из раза в раз, по
кругу. Так как громила отвлек на себя большую часть противников,
шпажист спокойно убивал их или в спину, или в импровизированной
дуэли.