Лучник же, передвигаясь позади своих союзников и скрываясь в
тени да за деревьями, насколько это было возможно, выпускал в
противников стрелу за стрелой. Насколько я мог следить за его
выстрелами — хоть он изредка и попадал во врагов, но даже не
наносил сильных ран противнику. Ну, за исключением одного
вражеского стрелка-неудачника где-то ближе к середине боя. В тот
момент «мой» лучник остановился, сделал три подряд выстрела, ничуть
не меняя при этом положение лука, и пробил шею того неудачника
одним метким выстрелом. Да, выглядело это прекрасно — жаль, что
других результатов лучник в этом бою пока не принес.
Я не осознал как, да и вообще в этой кутерьме было трудно
составить полную картину боя, но несколько человек, видимо,
отделившихся от битвы с громилой, откуда-то достали короткие луки и
начали поливать «моего» лучника градом стрел. Упс. Уже, видимо, не
принесет он результатов для своих союзников. Надеюсь, это не я его
сглазил.
Громила и шпажист, по всей видимости, услышали предсмертный крик
своего компаньона, рассвирепели и начали сражаться еще более
яростно и безжалостно. На поле боя раздавались как воодушевленные
крики, так и предсмертные. Стрелы врагов свистели, а стук клинков
друг об друга был настолько звонким и ритмичным, что я уже составил
мелодию в голове. Настоящая, с мотивом неотвратимой смерти симфония
битвы! Дайте мне мою бас-гитару, это будет шедевр!
Бой меж тем подходил к своему логичному концу. Оставшиеся в
живых шпажист и громила, и так будучи ослаблены боем с варгом,
падали без сил, пронзенные стрелами и безжалостной сталью. При
этом, даже падая без сил, они пытались нанести удары по своим
противникам. Последние же, почему-то, не добивали, а только лениво
и не спеша изматывали их.
В итоге разбойники смогли выбить у обороняющихся оружие из рук и
начали просто и незамысловато бить ногами и, буквально, наступать и
ходить по побежденным, ломая им пальцы с мерзким улюлюканьем. После
этого их связали и сняли всю экипировку. С моей точки зрения,
стороннего наблюдателя, для сражения группы из пятнадцати человек
против трех победа была пиррова. Шестеро из пятнадцати уже никогда
не встанут на ноги, а остальные были или ранены, или выбились из
сил. И даже такой расклад заставлял уважать силу и находчивость
побежденных.