Монстр стал проседать, еще несколько осколков попали в пасть, а
последняя длинная сосулька влетела в один из зрачков, и деймос
скрылся из вида, рухнув за машиной.
Я услышал, как ворочается и лает оглушенный. И пока не видел
третьего, спрыгнул на землю и пустил в ход когти мэйна. Подрубил
крылья и вонзил обе руки в спину твари. А чувствовал себя при этом
каким-то обколбашенным Росомахой. Вроде и прет, но какой-то осадок
и усталость.
Мэйн выдохся, в голове даже не форточку, а зимнее проветривание
открыли, через которое вытекал фобос. Пара секунд и я тяжело
опустился на землю, снежинки, летящие с неба, стали казаться
пудовыми гирями — так сильно прижало. Еще и мерзнуть начал.
Я умылся снегом, пришлось из-под машины зачерпнуть, чтобы
зеленых пятен не было. Стало холоднее, но чуть отпустило. Глаза, по
крайней мере, стало проще держать открытыми.
Дрожащими пальцами я полез в карман за огневиком. Где-то еще
остался третий. Надо скорее изгнать деймоса, в надежде, что приход
словлю.
На дороге послышался гул моторки. Прям родной — я уже «буханку»
начал по звуку узнавать. По мне мазнул свет фары, послышался скрип
снега и хлопнула дверь.
— Матвей, ты как? — тощий силуэт Захара размывался, в руках у
него было ружье. — Еще есть кто?
— Одна где-то бродит, — я чиркнул зажигалкой и поднес пламя к
разорванному деймосу, дальше говорить толком уже не смог, — Херасе,
сколько ж в нем дури…
Жесть! Вот это заряд бодрости! Показалось, что я сейчас без лыж
до Пердехляя добегу, выпью там и вернусь обратно, а Захар даже до
моего места не успеет дойти.
— Матвей! Быстрее! Он за фургоном! — закричал железный человек и
бахнул дуплетом куда-то в сторону, — Тикай сюда!
Захар начал пятиться и снова бросил мне ружье. И снова криво. И
снова без патронов, разряженное. Но в этот раз я хотя бы успел
ухватиться за приклад и даже развернуться, когда прямо над ухом
раздалось хлопанье крыльев.
Тварь гавкнула и залилась лающим смехом, но я уже был под
колесами «полуторки». И сейчас недавний заряд скорости мне дико
мешал, я рассыпал почти все патроны, что были в кармане. Дрожащей
рукой в отблесках догорающего деймоса, шуршал в снегу, в поисках
тех самых «светлячков». Как назло, попадались только
зажигательные.
Тварь ко мне не полезла. Может, затаила обиду на Захара, а,
может, запах полыни из огня изгнания не понравился.