может обжечься.
И никогда не забывал подуть на горячий суп. Показательные поучения
сестре о том, что «Таргариенам не бывает жарко. Мы принадлежим к
дому Дракона. Огонь растворён в нашей крови», только добавляли его
игре красок. Сия ценная привычка изрядно помогла ему в жизни уже
как минимум трижды, и он совсем не собирался прерывать столь
позитивную тенденцию. А расплавленное золото… Ну, он же не просто
так старательно изображал из себя обитателя городского дна,
превращая в лохмотья вещи, призванные служить десятилетиями, и
измазывая волосы во всякой дряни, чтобы те напоминали половую
тряпку? За такой маскировкой можно спрятать не только пучок
конского волоса и мясные обрезки, для соответствующего аромата, но
вообще другого человека. А повернуть голову так, чтобы
расплавленный металл не залил нос и горло, перекрыв дыхание... Как
будто ему никогда не лили на голову из ковша во время помывки.
Но всё это уже мелочи. Теперь, когда Визерис Таргариен
официально умер, а его младшая сестра устранена с политической
арены фактом брака с вождём степных дикарей, которые полезут в
Вестерос не раньше, чем Узкое море пересохнет, можно было
приступать к финальной стадии плана. К тому же в Вестеросе явно
что-то намечалось, и за этим чем-то следовало проследить…
Дорога впереди предстояла длинная, но с купеческим караваном она
пройдёт куда быстрее, чем с кочующим Кхалассаром. Месяц — и он
будет в Меерине, а там уже рукой подать до Астапорта, где его уже
ждёт результат кропотливой работы последних десяти лет. А Иллирио
Мопатис с его планами...
Нельзя сказать, что появление магистра Пентоса в жизни
изгнанного наследника Железного Трона было чем-то подозрительным.
За свою жизнь Визерис хорошо изучил всех этих магистров, архонтов,
мудрых господ и прочих мнящих себя царьками недофеодалов, ютящихся
в элитных кварталах восточных городов. Показное богатство, роскошь,
запашок мелкого торгашества и рыхлого малодушия, привыкших
прятаться за спинами многочисленной охраны слабаков, и всё это с
примесью чёрного смога неусыпной зависти и ненависти к собственным
«друзьям», «союзникам» и соседям.
Они всё время изнывали в рамках своего положения «равных» друг
другу и «свободных граждан». На публику презирали и осуждали
вестеросскую знать с её «варварскими» традициями и «пережитками
прошлого», но в реальности отчаянно завидовали. Ведь даже младшие
лорды-вассалы в Вестеросе зачастую владели большими землями, чем
иной город-государство Эссоса, и при этом обладали большими
социальным статусом и уважением в обществе, чем сам Морской Владыка
Браавоса у себя на родине.