– И что я эсванийскому принцу напишу? – жалобно вырвалось у
него.
– Правду напиши, – вздернула носик Аиша, – без меня он плохо, но
жить сможет, а со мной хорошо будет смотреться только в виде
надгробного памятника.
Шайред Четвертый скорбно скривил губы, созерцая свою, такую
довольную дочь. Он вообще-то, как раз на переговорах с принцем и
сидел в замке у границы, когда надпись появилась о присоединении
Чудесной Долины Аишей Выдающейся. У принца потекли слюни, у его
папашки задергался глаз. Чуял старый, приданое за такой дочуркой и
вовсе можно не давать. Гений королевства, с титулом от Создателей.
Да тут впору самому за неё городишко какой выторговывать или
преференции торговые.
Что по мелочи он и выбил всякое: вроде беспошлинного провоза
тканей. А теперь вот, что будет? Да и ладно ткани, а если союз
разрушится, такой тщательно, десятилетиями, выстраиваемый между
королевствами?
– Капитана королевской стражи в охрану возьми, с двумя взводами
сопровождения, – произнес он, подчиняясь неизбежному.
– Всё, я пошла, – подпрыгнула она, – маменька, папенька вы
лучшие, люблю вас, я за вещами.
– Какими вещами, – насторожился король, она чего, переезжать
собралась что ли?!
– Гитару думаю ему подарить, – разъяснила Аиша, – еще мастера
для часов на башню привезу, портного хорошего, живописца. Он
собирается сделать город высокой культуры из Самура, так и
сказал.
– Ты это день-туда, день сюда, – заволновался Шайред Четвертый,
– чтобы через три дня в столице была со своим, – «он хотел сказать
оборванцем, но вовремя заметил блеснувшие глаза дочери», – со своим
героическим другом, – примирительно закончил он.
– Обещажки! – торжественно сказала принцесса. – считать начинай
завтра, я пока собираюсь.
Она выпорхнула певчей птичкой в рассвет, а король хмуро спросил
у королевы:
– Допустим он даже нормальный, допустим даже он весь из себя
героический, что с эсванийским принцем делать будем?
– Напишу Рошелдару, – решила Найзирия, – у него дочке уже
двенадцать в этом году. Почему бы не переключить на неё?
– Обидки будут, – предупредил Шайред Четвертый. – принц в том
возрасте, когда не принимают отказы.
– Если он настоящий принц, – жестко сказала Найзирия, – значит,
не может позволить себе роскошь быть самим собой. Мы можем
позволить себе такое для дочери, потому что у нас королевские
векселя Эсвания, а не наоборот.