– Так вы бы знали сколько девок вокруг него крутится! –
возмутилась Аиша, – я уже всё-всё у Каи узнавала! Шага ступить не
дают.
– Титулованную львицу не сравнить со сворой дешевых гиен, –
нахмурилась Найзирия.
– Львица без любви – овца, – категорична высказалась Аиша. –
нормально вообще меня под замок сажать, когда там вокруг него одни
соблазны?
– Доча, любовь она как мыло в ванной, – попыталась успокоить её
Найзирия, – крепко сожмешь, может выскользнуть.
– Мне чего, из-за вас сухим бруском остаться теперь? – недобрым
огоньком загорелись глаза принцессы.
– Хватит! – треснул кулаком по столу, пришедший в себя Шайред
Четвертый. – у меня голова уже кружится от хода ваших мыслей! Пусть
приезжает, раз пацан он весь из себя крутой, заценим.
– Я возглавлю пригласительную делегацию, – быстро сказала Аиша,
– так он может и не поверить, разозлиться, исчезнуть. К королю
наместников просто так не вызывают.
– Ой, делай что хочешь! – махнул рукой смирившийся король.
«Главное, вот этого шума и визга больше не будет», – подумал он,
покоряясь воле обстоятельств. Тем более, если парниша весь из себя
героический, значит глуповат. Может ушлется на подвиги, и вся
любовь растает как дым. Найзирия придумает что-нибудь. Монстры по
дороге съедят в конце концов. Здесь Шайред покосился на справку от
гильдии и вздохнул. Бесплодные надежды порождают отчаяние.
Это простые жители думают, раз герой появился, то всё хорошо
впредь будет. Отнюдь! В воинских подвигах он может герой, а как
речь о мирских делах или пуще того – политике, клоун клоуном. Таких
дров может наломать. Шайред Четвертый вспомнил первый подвиг
Короткорукого, когда он объявил рабство своих сограждан вне закона.
По наущению Дорифора Эсванийского или по глупости, но прямо так и
заявил, явившись во дворец – всех освободить. Ему пытались
объяснить, что так дела не делаются, но Бертран закусил удила и
настругал на ломтики королевского советника. Король эсванийский
видит – ну сумасшедший сумасшедшим, а куда деваться, вызывает
глашатая. Бертран выходит с ним на площадь и провозглашает отмену
рабства. Кто не освободил – тому прическу поправляют вплоть до шеи.
Всем свободу – гуляй, веселись, а рабы привыкли с хозяином жить
вместе, есть из одного котла. После отмены рабства жить вместе
нельзя, идти некуда, зарабатывать нечем. Тут такое началось, еще
лет двадцать после Бертрана бандитизм расхлебывали.