Ей нужно придумать, как держать себя в руках, иначе она никогда не выберется отсюда. Никогда не найдет дорогу назад в свое время.
Дыши, утеночек. Считай со мной. Три счета вдох и три – выдох…
Голос Элис плыл среди раздробленных осколков Эттиных мыслей. Девушка полной грудью вдохнула влажный воздух, сосредоточенно вслушиваясь, как расправляются легкие, и медленно, как учили, выдохнула. Переживания и паника так давно не душили ее, что она забыла, как легко попасться в их тиски.
Закрой глаза.
Слушай только музыку.
Слушай.
И она слушала: поющих матросов наверху, пульс, быстро и неукротимо бьющийся в ушах. Машинально подняв руки и сотворив из воздуха скрипку, она заиграла для собственного успокоения. Поняв, что делает, остановилась.
Этта с усилием выдохнула через нос, потирая пальцем переносицу.
Мама хотела, чтобы я путешествовала. Нет, не так, конечно, но однажды. Она хотела, чтобы я знала, чтобы понимала, на что способна.
Впервые в жизни Этта осознала, что, наконец, столкнулась с маминым главным секретом – самой сутью того, кем она была, почему берегла каждое воспоминание о своем прошлом. Почему так неожиданно закрывалась, погружаясь в глубокую задумчивость. Ледяной узел, в который скрутились их отношения, распутался. Девушка почувствовала отчаянную необходимость найти маму, убедиться, что она в безопасности, поговорить с нею и наконец-то узнать ее.
Но ничто из этого не отвечало на вопрос, почему Роуз держала все в секрете. Сейчас она путешествовала только между материками – плавала через океаны; в этом Этта не сомневалась. Так почему она исчезла, как утверждала София? И какие из ее рассказов были настоящими, а какие – выдуманными, чтобы усыпить маленькую беспокойную девочку?
Я должна вернуться.
Очнувшись на корабле, она обнаружила, что все ее тщательно выстроенное хладнокровие улетучилось, оставив только животный инстинкт и волю. Тогда она почувствовала себя безумной и расстроенной, но доказала – хотя бы себе, – что готова сражаться. Защищать себя. Теперь нужно любой ценой использовать каждую каплю жажды жизни; собрать в кулак нежелание покоряться давлению и составить план возвращения домой.
Домой… В свое время. В Нью-Йорк.
Этта сунула ноги в тесную обувь и запихнула серьги обратно, остановившись лишь на мгновение, чтобы удостовериться, что они целы. Их небольшой вес будет напоминать ей о доме, маме, Элис, дебюте…