Судья
Вы собирались выступить с речью, как я понял. Что ж, я не мешаю вам…
«Седьмой»
Не делайте мне одолжения. (Обращаясь в пространство) А теперь послушайте меня. Многие скажут, что я виноват. Я не собираюсь отрицать этого. Могу сказать, что я горжусь своим прошлым. Потому что я выполнил свой долг. И я ни о чем не жалею. Если бы у меня была возможность прожить жизнь сначала, я бы все повторил.
(На сцене полностью выключается свет, но тут же вспыхивает снова, играет красивая музыка, вся сцена как сад. Появляется красивая женщина в платье XIX века, у нее в руках букет фиалок, выбегает маленький ребенок в детской юбочке и падает. Женщина поднимает его и берет на руки)
Судья
Это ваша мать?
«Седьмой»
Да. Это было счастливое время. В детстве я думал, что наш сад на краю пустыни и есть рай. Видимо, теперь мне уже не придется их сравнить.
Судья
Да, возвращение домой вам уже не грозит.
«Седьмой»
Я о другом.
Судья
А вам известно, что ваш наставник покончил с собой?
«Седьмой»
Мне все известно.
Судья
А все-таки, как вы пошли на такой шаг?
Вы бросили не только партию и столь обожаемого вами Альфи, но и семью.
«Седьмой»
Видите ли, однажды я уже бросал свою семью. Смею вас заверить, последствия для меня была куда более тяжкими.
Судья
(с иронией в голосе)
Это когда же вы так пострадали?
«Седьмой»
Я бросил родителей и брата и ушел добровольцем.
Судья
(с прежней иронией)
Что же здесь такого? Вы сделали там неплохую карьеру. Даже стали героем.
«Седьмой»
Это геройство мне совсем не в радость. Ведь если подумать, то какой-то кусочек металла – совсем ничтожный кусочек – имел все шансы унести меня в неизвестность. (Его лицо расплывается в кратковременной улыбке) Но, похоже, мне было предначертано задержаться в этом мире еще на некоторое время. (Снова мрачнеет)
Судья
А как Вы познакомились с вашим Альфи?
«Седьмой»
Я познакомился с ним от отчаяния. Страна с треском провалилась на этом спектакле, называемом «Мировая Война». Я уже был близок к самоубийству. Да, г-н Судья, Вы думаете, наверное, и весь мир сейчас: «Этот тип довел страну со своим дружком до состояния похуже, чем после Первой Мировой, а теперь говорит, что хотел как лучше». Да, все мы видели спасение в нем. Да и вы тоже. Вы же не станете это отрицать?
Судья
Я?! Да за кого вы меня принимаете?
«Седьмой»