Подъезд был с кодовым замком. Антон нажал первую кнопку и услышал топот. Какой-то дядька, выскочив из-за угла, несся к нему с хорошей спортивной скоростью.
Понимая, что дядька бежит по каким-то своим неотложным делам и обращать на него внимание не надо, Антон нажал две следующие кнопки и толкнул дверь. В этот самый миг дядька, поравнявшись с ним, толкнул его в дверной проем и сам прыгнул следом.
Дверь захлопнулась.
Антон был крепкого сложения и духом не слаб. В молодости немало дрался; убедился, что побеждать страх и терпеть боль может не хуже любого иного сильного мужика, и угомонился, тем более, что приспела пора жениться. Брак не заладился, жена заболела манией величия – бизнесмена ей подавай! И ушла-таки к бизнесмену – этот Асаф держал на соседнем базаре прилавки с зеленью и орехами. Антон остался один, но знал, что это – ненадолго, вокруг вертелись свои же, таксопарковские дамы.
Так что он повернулся к странному дядьке с намерением разобраться и заранее сжал кулаки.
– Тоха, – сказал запыхавшийся незнакомец. – Не узнал? Да я же это!..
В дверь забарабанили.
– Кто – ты?
– Да Миха же… узнал? Нет?
– Миха? Васильев?
– Ну?!.
– Миха! Ох ты… А я думал, ты в Грецию слинял, что-то такое говорили…
Антон распахнул бывшему однокласснику объятия, но тот отстранился.
– Потом, потом. Пошли к тебе.
– Кто это тебя гонял?
– Да так, одни… Я у тебя до рассвета посижу. Ты во сколько встаешь?
– Рано. За мной в без четверти семь заезжают. Так что извини – я сразу спать лягу.
– И хорошо. Я уходить буду – дверь захлопну.
– Уходить?
– Да, где-то в шесть.
Те, что барабанили, образумились и пропали.
– Идем, – сказал Антон.
Миха явно был сильно напуган – попросил свет на кухне не зажигать, чтобы с улицы не засекли окно. Чай пили наощупь. Антон рассказывал о работе, об однокласснице Танюхе, которую вез как-то через весь город, так что вдоволь с ней наговорился. Миха как-то больше отмалчивался. Сказал, что работал в охранной фирме, там случились непонятки, часть охранников попросили уйти; потом работал телохранителем у какого-то банковского клерка, страдавшего, наверно, манией преследования. Но от кого и почему удирал – не признавался. Потом же и вовсе выдал:
– Тох, у тебя спальня изнутри запирается?
– Нет, а че?
– Плохо. Ну, ты что-нибудь придумай. Стулья, что ли, перед дверью поставь… или вот! Тахту подтащи. Пусть тахта дверь держит.