– Ну, сало, ты и снайпер! Учись!
Он подобрал камушек, и плавным летящим движением размахнувшись, угодил своим снарядом прямо между уткой и селезнем, которые важно проплывали мимо. Птицы оскорблённо загоготали, снялись и улетели.
Удивительная природная грация была в Эрне: она сквозила в каждом движении, читалась в изгибе юной стройной спины под просторным парусом зеленовато-голубой футболки, в длинных руках с острыми локтями, в подростково-угловатых коленках под потёртой тканью джинс… Даже пакости этот мальчишка умудрялся проделывать так привлекательно, что их хотелось повторить.
Томми безуспешно пытался достать птиц камнями до тех пор, пока какая-то пожила дама, гулявшая по аллее, не решилась прекратить безобразие:
– Пошли прочь, бездельники! Оставьте уток в покое! А не то я пущу в ход палку! – она угрожающе погрозила в воздухе своей тростью.
Эрн легко, словно вспархивающая птица, вскочил и, подхватив куртку, бросился наутёк. На бегу он показал пожилой даме язык и прокричал:
– Если догоните!
Он уносился прочь красивыми широкими скачками, едва касаясь земли узкими ступнями в пыльных тряпочных кедах, а за ним, неуклюже семеня и трясясь всем своим большим телом, с шумным пыхтением поспевал Томми.
Добежав до конца аллеи, Эрн остановился. На щеках у него от быстрого бега проступил румянец, нежно-розовый, точно рассветное небо, волосы растрепались. Быстрым движением убрав чёлку с высокого лба, он плюхнулся на недавно покрашенную вызывающе белую парковую скамью.
– Передохни, жирный… – снисходительно пригласил Эрн приятеля, похлопав ладонью по свободному месту рядом с собой.
Томми прибежал только что и стоял чуть поодаль, мучимый одышкой, потный, малиновый и обиженный на мироздание за те ужасно несправедливые законы, по которым одни рождаются хорошенькими и ловкими, а другие толстыми и сопливыми.
Эрн сидел, развалившись, положив щиколотку правой ноги на левое колено и рылся в нагрудном кармане своей небрежно брошенной на плечи джинсовой куртки. Добыв оттуда какую-то мелочь, он вручил её Томми.
– Слышь, сгоняй мне за колой.
Томми послушно принял у него мелочь, но, рассмотрев её на ладони, нерешительно изрек:
– Ээ… Этого не хватит…
– Ничего, из своих добавишь. Когда придёшь, я кое-что тебе расскажу, – загадочно пообещал Эрн.
Томми был наивен и обожал секреты. Его всегда томило, кто в кого в классе влюблён, кто с кем подрался из-за коллекционных фишек и кто что и про кого говорит за глаза. А Эрн этим активно пользовался. Он знал, что для простодушного толстого Томми фраза «я кое-что тебе расскажу» – самый заманчивый посул, и пускал её в ход всякий раз, когда ему что-нибудь было нужно. Потом он обычно отделывался тем, что придумывал какую-нибудь пустяковую историю или пересказывал газетный анекдот, приплетая в его сюжет в качестве действующих лиц реальных общих знакомых.