***
Катон Бруствер, высокий черноволосый зеленоглазый парень, сидел
у костра и жарил свою порцию мяса. Да, здесь, в лагере, была очень
дружественная атмосфера – никто не ругался, не орал и не дрался,
как в его доме. Он впервые за свои пятнадцать спокойно отдыхал,
попивая какой-то вкусный напиток и жаря на костре мясо с другими
парнями и девушками примерно его возраста.
- Почему учитель не начинает церемонию посвящения? – спросила
Сайна Праут, его двоюродная сестра, которая приехала вместе с ним.
У нее была короткая прическа и золотистые волосы с голубыми
глазами.
- Не знаю, но кто-то говорил, что не приехал всего лишь один, -
ответил Катон.
- Разве все будут ждать одного? – спросила она.
- Да я то откуда знаю? – отмахнулся парень.
- ЮХУ!!! – послышался зычный мужской голос и на площадку выехала
самая нелепая карета на свете: она была выполнена в красивом
дворянском стиле, но глупо и абсолютно уродливо выкрашена в
радужные цвета. Карета (надеюсь, что ЭТО можно было так
назвать) резко остановилась в самом центре, растоптав костер и
лошади, все в мыле, разом упали на землю. Открылась дверца и из нее
вывалился невысокий парень с каштановыми волосами. Пацан упал на
землю и начал кататься, держась за пятую точку.
- Вот же ж кусок… какого… ты меня столько долго вез без единой
остановки, сука … Я тебя в рот… слышишь ты, Петросян…
Парень разразился потоком слов, наполовину состоявшим из
неизвестного никому диалекта. Вскоре, парень поднялся и
представился:
- Здрасте, я - Джейдан Лайтас и если вы не любите радугу, то мы
с вами станем лучшими друзьями!
Я проснулся (или очнулся?) от яркого света, бившего прямо в
глаза. Лежал я в опрятной новенькой спальне в синих тонах, ну хоть
не радуга, уже радует! Я встал, оделся и хотел выйти, но принципы
есть принципы: если у двери глазок – в него обязательно надо
посмотреть. Не зря – прямо под дверью храпел радужный активист,
который меня сюда привез. Я не имел никаких предположений насчет
того, что этот хрен здесь делает, но выбора больше не было: с этим
психом я жить не могу. Я хотел прыгнуть в окно, но к своему
удивлению обнаружил балкон. «По-буржуйски, так по-буржуйски!» - я
вышел, встал ногами на перила лицом к дому и прыгнул, широко
раскинув руки.
- Прощай, мир!
К сожалению или счастью, было невысоко: второй этаж, но у нашей
хрущовки такой был бы на высоте первого. Значит, еще поживем! Я
вскочил на ноги и бросился проверять местность, в которую попал.
Вокруг теснились такие же домики, как у меня, но победнее. В центре
лагеря была небольшая круглая каменная площадка, от которой во все
стороны расходились дороги. По дорогам тут и там высились небольшие
двухэтажные низкие дома и вокруг все было расчищено от
растительности на километры: поле, поле, русское поле! А вдали так
вообще виднелся океан, да какой! Синяя-пресиняя гладь воды, прям
картинка какого-то пейзажиста.