- «Горочку» вы пели восхитительно, «Восьмиклассницу», «Над
полями туман»… и еще другие, я не помню слов.
М-да, «Восьмиклассница» это однозначно Цой, «Над полями туман»,
наверное, тоже он, а вот «Горочка»…. Я такой песни не знаю.
- Особенно посетителям понравилась «Горочка», – гнусная рожа
ощерилась довольно. – Если вы не возражаете, то я хотел бы
попросить снова вас спеть свои чудные романсы.
Ах, вот оно что! Вот почему этот тип ассоциируется у меня с
какой-то гадостью. Он же, гад мерзкий, понял, что на мне можно
заработать и пользовался моментом. Когда я был пьян, я с легкостью
шел у него на поводу. Да в тот момент и по хмельному делу мне и
самому хотелось проораться под гитару, но сейчас-то! Ненавижу когда
на мне так в наглую ездят.
- Ну, нет, Яков Эдмундович, петь я больше не буду. Настроение,
знаете ли, не то.
Он долго сверлил меня взглядом, а я его и он, наконец, понял,
что халява закончилась. Но не слишком этому расстроился. Медленно
склонил голову, признавая мою правоту, и ошарашил новой идеей:
- Тогда вы, наверное, не будете против, если ваши песни исполнит
другой человек? Нет? Ну, вот и хорошо, - и встав из-за стола,
поклонился, прощаясь и, развернувшись, крикнул во всю глотку. –
Гришка! Давай, выпускай певца!
Вот же гад предусмотрительный. Подготовился и к такому
варианту.
На сцену сей же момент выскочил франт в сценическом костюме,
присел на любезно подставленный табурет, взял гитару наизготовку
и…. От такой манеры исполнения «восьмиклассницы» неродившийся еще
Цой, наверное, волчком в гробу закрутился. Оно и понятно, лабух
никогда не слышал оригинала. Ему не к чему было стремиться вот, и
корчил он чужую песню по собственному разумению.
Следующей была «Горочка». Я поторопился, когда подумал, что не
знаю ее. Прекрасно знаю, это была старая советская песня «Вот
кто-то с горочки спустился». Бабка моя, еще несостоявшаяся в этом
мире покойница, очень любила запевать ее за веселым хмельным
столом. Голос у нее был - заслушаешься. Никто с ней тягаться не
мог, всех перепевала своими хрустальными связками.
С «Горочкой» у певца получилось намного лучше, даже, можно
сказать, близко к оригиналу. Он проникновенно выводил ее,
передергивал струны, жмурил глаза, якобы от брызнувших слез.
Публика была в восторге, некоторые дамы даже утирали носики
платочком и промокали уголки глаз. А кавалеры не забывали подливать
своим дамам ароматного вина.