Самый первый, что нам попался, нагло дрых на козлах своего
тарантаса, по самые уши укутавшись подобие плаща, забыв о
необходимости добывать на хлеб насущный. Пришлось его разбудить,
сильным пинком по высокому колесу фаэтона.
- Эй, водитель кобылы, ты спишь али как?
Извозчик встрепенулся.
- Чего шумишь, чего шумишь? Не сплю я! – недовольно проворчал
он, высовывая нос за край намокшего плаща. – Задумался просто, вот
и все. Куда изволите, баре?
- В приличную гостиницу давай, где клопов нет.
- А, это мы быстро, - ответил он, с готовностью спрыгивая с
козлов. Помог нам взобраться на высокий фаэтон.
Через десять минут он высаживал нас у парадного входа
респектабельной гостиницы. Нас встретил швейцар и уже через
несколько секунд бойкий пацаненок тащил наш чемодан внутрь здания.
Мы взяли один номер на двоих, хоть это и было безумно дорого. Чтобы
не слишком сильно тратиться на проживание, на следующий день мы
арендовали трехкомнатную меблированную квартиру. При квартире
небольшая печурка, самовар с дымоходом в форточку и удобства на
улице. Переночевав в ней всего одну ночь, мы поняли, как нам не
хватает современного комфорта. Вроде бы мелочи, которые уже не
замечал, а все же…. Банальная процедура распития чая превращалась в
целую церемонию. Притащить от водовоза ведро воды, растопить щепой
самовар, которую прежде надо было заготовить из подходящего сухого
полешка, запарить заварку и только тогда, по истечении получаса,
когда самовар начинал ворчливо булькать, удавалось хлебнуть
горячего чая. Про приготовить что-нибудь на завтрак, обед или ужин
мы уж и не заикались – обедали в близлежащих кафешках, трактирах и
недорогих ресторанчиках. И эти бытовые неурядицы заставили нас
нанять хозяйственную тетку средних лет, которая нас кормила,
обстирывала и вообще следила за чистотой и порядком.
Но особо из бытовых неурядиц меня напрягало необходимость
бриться. Одноразовых станков здесь нет, бритв с моторчиком и
плавающими лезвиями и подавно – только опасная бритва. А бриться-то
ей я и не умел. Все мои тщетные попытки оканчивались кровоточащими
порезами и клоками не выбритой щетины. Я ругался, останавливал
кровь ваткой с водкой и повторно намыливал морду помазком. Через
пару недель этих мазохистких пыток я подумал было об отращивании
бороды, но семидневная щетина так зачесала, что я плюнул на все и
не побрезговал обратиться к цирюльнику. Он-то меня и побрил за пять
копеек с огурчиком. Кстати, пришлось отрастить усы, что по нынешним
временам было нормой. Иначе никак, зачастую гладко выбритого
мужчину здесь принимали за рядового чиновника – им единственным
было запрещено отращивать растительность на лице. Все остальные
лица мужского пола носили усы и бороду.