— Что — хотя? — сразу зацепился
я за недосказанность и одернул вновь отломившего
кусочек от торта пироманта. — Да отрежь
ты нормально, не мусори!
— Начались какие-то подвижки в последнее время.
В курс дела пока не вводили, но я такие вещи
нюхом чую. — Парень посмотрел на торт, перевел взгляд
на меня и вдруг спросил: — Ты его доедать
будешь? А то смотри — заберу.
— Забирай.
— Пришел, называется, на день рожденья, — заржал
Напалм. — Сам еще с подарком и уйду.
— Да ладно, бери, — махнул я рукой.
— Слушай, Евгений, — принялся оправдываться парень.
— Я ж тут безвылазно сижу, да и Селин только
утром предупредил. Просто даже возможности не было Верку
озадачить. Потом как-нибудь.
— Забей, нормально все. Я тебе тоже ничего
не подарю, будем квиты.
— Договорились, — поднялся на ноги расплывшийся
в ехидной улыбке пиромант. — Побегу,
а то сейчас моя придет — визгу будет!
— Не пропадай.
— Само собой! — подхватив торт, подмигнул мне Напалм
и направился на выход. — Все, давай.
— Беги, беги. А то зубы после курева почистить
не успеешь, и в угол поставят.
— Легко тебе говорить, — обернулся пиромант.
— Вот женишься, посмотрю тогда на тебя.
— У меня нет вредных привычек, —
напомнил я.
— Это ты так думаешь, — рассмеялся Напалм
и скрылся за дверью.
Тут же щелкнул замок, и, тяжело вздохнув, я повалился
на кровать.
Ну и чего они все приходили? С днем рожденья
поздравить? Или я просто чего-то не понимаю?
У кого б спросить еще...
Следующее утро не задалось.
Оно и неудивительно — все же не стоит коньяк
с вином мешать. Пусть и там, и там алкоголь
виноградный, да как-то не очень хорошо они сочетаются.
Ну и понижать градус неправильно, опять-таки.
И хоть не могу сказать, что особо мутило,
но голова была ватная, да и подташнивало слегка.
Вроде ничего страшного, вот только терпеть не могу
в таком состоянии находиться.
Апатия, блин, и тоска. Есть не хочется, вода уже
не лезет.
Думать больно, спать не получается.
Да и не дали выспаться: продолжая традицию
вчерашнего дня, незваные гости заявились с самого утра.
Разбудил меня стук в дверь. И это уже было
странно — раньше такими формальностями себя никто
не обременял.
— Кто там? — с трудом продирая глаза,
прохрипел я.
— Сто грамм, — заглянул в комнату темноволосый
парень явно выраженной кавказской наружности. Черные глаза,
ястребиный нос, заросший колючей щетиной подбородок.