Марина не донесла до рта чашку с чаем, так и застыла. Зато
черствая, непрошибаемая Никуля покрутила пальцем у виска, другой рукой
многозначительно указывая на подругу. Благо та ее не видела.
— Спасибо, — наконец выдавила она. — Давай обсудим это
завтра. Марин, ты как? Поздно уже, может, свернем сегодняшние посиделки? Такой
вечер насыщенный выдался.
Марина ошарашенно посмотрела на Нику, но потом согласно
кивнула.
— Да, ты права, завтра тебя наберу. Тем более в том, что с
тобой все в порядке, я убедилась. — Последнее она произнесла довольно ехидно,
после чего встала. — Василий, приятно было познакомиться. Полагаю, еще
увидимся.
Я любезно кивнул. Стоило поддержать эту человечку, раз уж с
ней дружит Ника.
— Несомненно, мне тоже весьма приятно. С нетерпением буду
ждать новой встречи.
Марина открыла рот для ответной реплики, но подруга
ненавязчиво вытолкала ее в коридор. До меня опять донеслись перешептывания
девчонок:
— Где ты его отрыла, признавайся? Раритет какой. Нормально
его контузило, что он так изъясняться начал. Поди, аристократы в предках, и на
вид потрясный. Никуля, такой мужик, м-м-мр. Если тебе не надо, я себе заберу,
надо пользоваться, пока он беспомощный. Воспитаем как надо, и крысота.
Сдавленный смешок и знакомый писклявый голос:
— Да уж, беспомощный. Просто ска-а-азочный подарок мне.
Что я слышу, кто-то изволит иронизировать?
— Погоди радоваться. Э-э-э... то есть человек в беду попал, а
ты его в оборот взять готовишься.
— Чего теряться-то? Куй, сама знаешь, пока горячо. Видно же
по нему, и манеры, и внешность — породистый тип.
Ника вновь рассмеялась:
— А как же Крылов?
— А что Крылов? Гад он, железобетонный — никаких сил на него
уже не хватает. Пусть сидит и локти кусает.
— Суровая. Он, кстати, на Новый год потащить нас куда-то
собрался.
— Правда? Ну-у-у не знаю, надо подумать. Ой, все, я пошла.
Смотри клювом не щелкай, судьба не каждому такие подарки под ноги сыплет.
— Сомнительный подарочек.
— Вредина. Ладно, я убежала.
Послышался звук закрываемого замка и шаги Ники. Я прикинулся
валяной шерстяной обувью и, когда она вошла в кухню, с независимым видом пил
чай. Девчонка смерила меня скептическим взглядом, поинтересовалась:
— Все слышал?
— Не понимаю, о чем ты.
Полагаю, моей невинной моське позавидовал бы даже ягненок,
но, конечно же, сухарицу не проняло. Она махнула рукой, однако тут же что-то
вспомнила и зашипела, как заправская змеедева: