– Чего, тоже вариант, – сказал Силя. Газета на его коленях была усеяна чешуёй и обсосанными косточками.
– Пиндосы!
– Вруби новости… О! Месси звонит. Что базарить?
– У меня спрашиваешь?
– Твоя хата – тебе решать.
Печа сердито сербанул пива, потянулся за солёной, хрустящей соломкой.
– Пусть берут пузырь и валят сюда. – Он подгрёб пульт ногой и стал щёлкать каналы. – Два пузыря!
– Оставь новости! Что там за кипиш? – сказал Силя, отрываясь от инструктажа по качеству и литражу пойла. И опять в телефон: – Дрон и Монте-Карло с тобой? Тогда три флянца волоките, что тупите как ины!
По телевизору показывали небольшое шествие. Люди с редкими транспарантами и размытыми лицами. Питер. Невский проспект. На одном из плакатов была изображена жирно перечёркнутая морда пришельца – не настоящего ина, фотографии которых с момента посадки корабля нередко просачивались в сеть, а вырезанная из какого-то фильма, возможно «Дня независимости».
О пришельцах с момента прибытия немного подзабыли, особенно в маленьких городках далеко от Сибири. Говорить стали меньше, брать интервью у «приближённых» реже – во всяком случае, в Гатчине пообваляли эту тему, наигрались. Это как гуманитарная помощь, которая упала где-то там и была живенько слопана теми, у кого рот побольше да руки подлиннее. А что попрятали – нам всё равно не покажут. Все вроде как в курсе – про расселение, лагерь, вступление Земли в планетарный совет, помощь, – но уж больно похоже на далёкий звон. На который, как говорится, бригаде Печи было с высокой колокольни. Конечно, сенсация, но когда собственные штаны подтягивать надо…
Сейчас же происходило нечто новое. Крики, кулаки и разбитые витрины – это аргумент к вниманию, более веский, чем аплодисменты и мечты о вечном двигателе. Голос за кадром сообщал о столкновениях в центре Петербурга, демонстрациях, драках. Потом стал расширять географию бесчинств, добавляя к культурной столице всё новые и новые города: Новосибирск, Красноярск, Омск, Екатеринбург, Челябинск, Уфу, Пермь, Москву…
Казалось, что разом всюду стало неспокойно: от мелких стычек, запечатлённых всевидящим оком камеры и зафиксированных протоколами, до впечатляющих погромов.
– Ёпт! Когда мы всю эту кухню проспали? – сипло спросил Силя, игнорируя пляшущую возле его кружки полторашку пива. Это был тревожный знак.