Ей приятно было ощущать себя частью всего этого прекрасного утра: Богини, ее сада, замка, пруда, загадочного незнакомца. Лиль Либона двинулась вперед, почувствовав закрывшуюся за собой дверь. Комната была украшена большой мебелью, диванчиками с лежавшими на них многочисленными подушками. Тяжелый зеленый бархат наполнял всю комнату, он нежно спадал с креслиц с резными спинками. Золотые птички, неизвестной породы зверюшки с золоченой шерстью и лапками украшали навес над кроватью, и сползали с четырех колонн вокруг чудесного ложа. Рядом стояли шелковые тапочки, украшенные огромными бусинами из перламутра. На кровати лежало воздушное платье из нежной органзы, щедро вышитое серебристыми нитями. Корсет так же был вышит жемчугом, уложенным в затейливые узоры. Верх корсета украшали розовые перышки неведомых миниатюрных птичек. Лиль Либона нежно прижала к себе всю эту прелесть. Ее переполняло чувство всеобъемлющего счастья, и она закружилась прямо под украшенным камнями-звездами высоким потолком. Она все кружилась и кружилась, и сердце бешено билось в груди, пытаясь выпрыгнуть наружу. Кто бы мог подумать, ведь еще вчера, дом, скрипучая кровать ее прапрапрабабушки, учитель Троллони со своим занудным изучением языка Лавонов, этих маленьких прескучных животных, день и ночь собирающих в своих норках-гнездах молодильные яблоки. Вот скукота!!! А здесь все жило и дышало свободой. И это необыкновенное чувство всеохватывающего чуда!
На стене висело огромное зеркало в узорной серебристой рамке. Лиль Либона кружилась, приближаясь к нему все ближе и ближе, наконец чуть не столкнувшись с ним. Ей нужно было срочно примерить все это симпатичное одеяние! Она стояла у зеркала и смотрела на себя широко открыв рот. И без того причудливая прическа, от заткнутого в локоны цветка, наполнялась необыкновенным светом, все больше охватывавшим волосы. Лиль Либона распустила их, и они, упав на плечи и словно ожив, поползли, заструились вниз, красиво заворачиваясь в кудряшки. Она стояла и смотрела на себя в зеркало и не могла поверить. Кожа засветилась необыкновенными переливами, пробуждая красивый румянец. Губы приобрели цвет спелой вишни. Глаза стали увеличиваться и одновременно расширяться, усиливая изумрудное свечение. Ее внешность стала кого-то сильно напоминать.