– Это какая-то мистика! Все пропадает – размеренно сказал Альбина и добавила, – Тамарочка, ты видела, сколько стали стоить те туфли, которые мы хотели в четверг купить?
– Какие туфли? – раздраженно спросила Тамара, но явно поняла какие.
– Ну, те!
– Черные?
– Черные, да! Говорила же я тебе, что нужно было купить, а ты дура, что посоветовала мне дождаться скидки. Теперь не скидка, а наоборот, эта как ее…
– Накидка – помог я.
Тут Альбина сказала грубое слово, которое рифмовалось ос словом «накидка» и сразу же замолчала. Тамара подняла глаза от монитора и бешено смотрела на Альбину.
– Ты почему меня дурой называешь? Что это за обращение такое?
– Прости-прости, Тмамарочка, ну я же любя, ты же знаешь! Чего ты злишься? У тебя болит что-то? Хочешь, я чай сделаю тебе?
Тамаре стало явно лень заводить переговоры о виновности и невиновности Альбины, и потому сдалась.
– Ну, ты даешь, Альбина! – мягко сказала Тамара: – Да, сделай мне пожалуйста чай, а то, что-то в горле пересохло.
Альбина расплылась в улыбке и весело сказала:
– Платош, набери чайник и поставь, пожалуйста.
– Я не хочу чай.
– Ну, нам поставь! Ты мужчина или кто!? – сказала Альбина и сделала вид, что злится.
– Чайник у нас гендерный признак? – говорил я, обещая себе терпеть.
Альбина опять сказала грубое слово, рифмующееся со словом «гендерный»
– Поставь и все! У меня ножка натерлась, видишь?
Она продемонстрировала розовую пятку с красной ранкой, которая блестела кровью через колготы.
Меня чуть не стошнило.
– Даже лошадям выбираю подковы по размеру – сказал я и выдержал взгляд с укоризной – как сказал бы Чехов.
– В смысле!? – крикнула Альбина – Ты на что это намекаешь?
– Чай пропал, чая не будет.
Альбина здорово разозлилась и стала дергать Тамару за рукав, крича ей:
– Глянь на него! Хам и дебил! И полупьяный опять! Алкаш! Зачем мы его вообще на работе держим! Тамара! Ну, вот было же хорошее настроение, так нет! Приперся, так еще и опоздал!
Я сидел и думал о том, какая все таки пошлость истерика сама по себе. Только в фильмах истерики бывают эффектными и красивыми, в жизни их портят слюни, летящие из уголков рта.
Альбина неправильно поставила ударение в слове договор, и потому я успокоился совершено. Я даже не слушал, что она говорит. Ее слушал Дима и мотал на ус, он правда мог меня уволить теоретически, но для этого у него кишка тонка. Он боится, что я встречу его ночью на улице и изобью или что соблазню ту самую девушку, которая ему нравится. Я уже угрожал ему и тем и этим в шутку. Кажется, он тогда серьезно задумался – как бы абсурдно это не звучало.