Я поймал себя на мысли, что в таком положении и виде неопубликованный «свиток» похож на лингам, который, как я читал, в ранних индуистских храмах являлся изображением самого Шивы. Я не сдержался и улыбнулся. Посетитель явно не ассоциировался с адептом культа освободителя душ от оков Майи. Об этом кричал до хрипоты абсурдный, нахлобученный парик из конского волоса, а ля «Битлс». В тон нелепости далеко не произведения парикмахерского искусства пищали щетинистые усы и борода Деда Мороза в молодости, вопили огромные, в зелёной оправе, пластмассовые солнцезащитные очки, сдавившие горбинку массивного «хобота». Его нос, а главное голос… Надломленный голос визитёра мне показался знакомым.
– Пришёл – молодец. Как говорится, приходите в гости обгладывать кости, а за потенцию романа глаголет его цена, тираж и скорость улетучивания с книжных полок, – в унисон сказанному, улыбнувшись, скороговоркой произнёс я и полюбопытствовал: – Я тебя знаю?
– Не важно, – уклончиво ответил посетитель. – Если руки золотые, то неважно откуда они растут.
– Не важно, когда на экваторе влажно. И ещё запомни: золотые руки из… таза не растут, – поддержал я дух разговора, настаивая с ответом: – И всё же, как тебя величать, кудесник пера?
– А как ты догадался? – удивился собеседник, почесав выразительный нос, и смешно чихнул.
– Не понял? – в свою очередь удивился я.
– Да чего ж тут понимать: меня величают Перро, ложки-матрёшки.
– Не уже ли?
– В самом деле…
– Ладно, Перро так Перро…
Посетитель снова, на этот раз гораздо звонче, чихнул, взлохматив искусственную растительность на голове и лице.
– Будь здрав, Перро. Лишь бы не Шарль. На сегодня с меня хватит бездарных сказочек местных авторов, – согласился я и выдал экспромт: – Но если так себя назвал, думаешь французом стал?
– Стихи, достойные Артюра Рембо… Хотя не я так нарёк себя.
– А кто, если не секрет?
– Кто-то… Суслик в манто… Будь ему неладно, – в словах Перро, произнесённых медленно, с запинанием, прозвучали нотки злобы, ненависти и презрения, которые, слившись воедино, заставили голос треснуть словно ветку под ногой неопытного охотника.
– Хороший, видать, человек…
– Всякий при своём болоте хорош. Не видать бы его вовек, – презрение в голосе собеседника пересилило злобу и ненависть.
– Что так?
– Да так. Отдыхал я у этого некрупного грызуна семейства беличьих в одном… санатории.