Тут Павлов, видно, вспомнил о том, что Чижик залетал и на дачу к
Андропову, и тут же сменил галс:
— Это я к тому, что совершенно уверен: вы станете чемпионом!
Непременно станете, и мы окажем вам на пути к короне всяческую
поддержку!
— Да я и сам не прочь, товарищ Павлов, стать чемпионом. И,
конечно, ценю поддержку полною мерой. Кстати, кое-что можно сделать
уже сейчас, но... — я посмотрел на остальных — я думаю, товарищам
это неинтересно.
Товарищам было очень интересно, но Павлов их отпустил:
— Идите, товарищи, готовьтесь. Завтра в путь!
Пришлось товарищам идти.
— Так что вам нужно для победы? — спросил Павлов, сразу ставя
меня в позицию просителя.
— Не обо мне речь, Сергей Павлович. Не обо мне.
— А о ком?
— О вас. Скажите, вы ведь похудели? Килограммов шесть потеряли,
семь?
— Какое это имеет отношение... — начал он и осекся. Потом севшим
голосом продолжил:
— На семь.
— А рыбалкой по-прежнему увлекаетесь? На севере, часом, весной
не рыбачили?
— Да, в мае, на Печоре. В Нарьян-Маре.
— А в июне начали худеть. Почитали справочники, и решили, что у
вас рак. Не так ли? К врачам обращаться боитесь: вылечить не
вылечат, а на инвалидность отправят. Ну, не врачи отправят, а Кто
Следует. Так?
— Допустим, — к Павлову на глазах возвращалось самообладание. —
И что с этого?
— Не рак у вас, Сергей Павлович. Заболевание серьезное, если не
лечить, а если лечить — то и выздоровеете. Лечиться нужно.
— От чего?
— У вас, пардон за прямоту, полярные глисты. Мелкие, но
прожорливые.
— И... И что же делать?
— Обратитесь в свою поликлинику. Не бойтесь, дело житейское,
многие, побывавшие на севере, страдают этой напастью. Да почти все.
А то купите в аптеке вермокс, да и пейте по таблетке два раза в
день три дня. Пройдёт. Но под врачебным наблюдением, оно надёжнее.
Ну, и анализы нужно бы сдать, до лечения, и после. Для контроля. И
домашних пролечить на всякий случай.
Павлов что-то нацарапал на листке, название лекарства,
думаю.
Потом посмотрел на меня: не скажу ли я чего-либо ещё.
Я сказал.
— Пока будете пить таблетки — ни коньяку, ни водки, ничего.
Кефир только.
И вышел.
Дел-то ещё много.
Тяжельникова в Москве не было. На Кубе Тяжельников. Но есть Петр
Вениаминович, его серый кардинал.
И опять я подумал об автомобиле. Уж больно она, Москва, большая.
Величественна. И метро не сказать, чтобы уж очень спасало, а такси
— штука малопредсказуемая. Как кот Шредингера. В Чернозёмске я бы
позвонил в особую диспетчерскую, и через пять минут можно ехать.
Или даже скорее. Здесь, в Москве, она тоже есть, конечно, особая
диспетчерская. Есть, да не про мою честь.