Паранойя набирала обороты, и я
стал еще активнее осматриваться. Пару раз мне казалось, что в окнах
мелькали лица, но стоило поднять глаза, как они тут же
исчезали.
Ладно, если что, мои защитные
способности заблокируют первые атаки, а дальше спрячусь и сьюзаю
кожу. Можно вычислить окна со светом и зайти в гости, но это не к
спеху. Может все-таки встречу на улице кого-нибудь.
Большая детская площадка. Арка
в доме. Еще одна площадка. Потом начался длинный ряд магазинов.
Двери у всех нараспашку, но следов рядом нет. Неудивительно — их
должны были разграбить еще в первые недели, а за месяц оставить
только голые стены.
По мере углубления в жилой
район следов становилось все меньше.
Ряды магазинов закончились,
зная, что дальше дорога поворачивает направо, я пошел по
поверхности нетронутого снега. Голые деревья. Коробка, где обычно
играли футбол, и впереди дом, где жила бабушка, а еще через один
мой.
Я поймал себя на том, что иду
совсем медленно, и дело было не в осторожности, по всему выходило,
что нападать на меня не собираются. Просто это места моего детства,
да и вообще жизни. Вон за тем домом школа, а сразу за ней сад.
Здесь ребенком я оббегал все окрестности, и по этим улицам провожал
первую девушку до дома, а потом по ним же спешил до метро и ехал в
универ.
А вот и третий подъезд. На
автомате я поднял взгляд на окна бабушкиной квартиры и, пораженный,
замер. Во всем корпусе девятиэтажки свет горел именно в
них.
Шторы не задернуты, но внутри
никого не видно.
Я медленно достал маленький нож
и, задрав рубашку и куртку, вонзил лезвие в живот — статы выросли.
Пригнувшись, не сводя взгляда со ставших вдруг чужими окон, я
медленно пошел к открытому настежь подъезду.
Полумрак. Но кнопка лифта
горит. Неужели реально есть электричество? Проверять не
буду.
Максимальная скрытность гасила
шаги, а «Ухан» работал на полную, донося до меня —
тишину.
Третий этаж. Четвертый. А вот и
нужный пятый. Черная решетка, отделяющая две квартиры от лестничной
клетки, открыта.
Снова замираю. Запах! Жаренная
на подсолнечном масле картошка с чесноком.
Хочу рвануть внутрь, но месяцы,
проведенные в «мире испытаний», удерживают. Закрываю глаза и врубаю
«Ухан» по максимуму.
Скворчащая сковородка... И
больше ничего. Жду... Раздается глубокий вздох, потом скрип
табуретки и шаркающие шаги.