Но вот могучий зубр тряхнул толстой
шеей, развернул большую голову, принюхиваясь. Даром, что лесной
хозяин, не только сила, но и чутье при нем, без этого никак.
Миронег замер, даже перестал дышать. Что ежели попрет? Лететь
прочь, сверкая босыми пятками, или белкой взлетать на ветку? Зубр
фыркнул, ниже опустил рога и быстрым галопом пошел к кустам
орешника. Дожидаться атаки Миронег не стал, а благоразумно метнулся
прочь. Зубр презренного нахала догонять не стал.
«Ничего, заготовлю к зиме сена
побольше, так еще и подружимся».
Меж двух стволов Миронег нашел
оставленные поршни, обулся и легкой походкой пошел к дому.
Неладное он почувствовал еще издали,
по тревожным крикам птиц: «Чужой» – на все лады передавали они.
Неужто медведь пожаловал? Давненько не было. Миронег поправил за
поясом топор, но это ежели совсем тяжко придется, а так-то припасен
резкий свист, что – что, а свистеть Миронег умел, сам дядька Яким
научил, а тот знатным свистуном был, за десять верст услыхать можно
было, не меньше. А еще меж жердей тына козлятника всегда лежали
колотушки, шуму много, кого хочешь спугнешь.
Поспешать надобно. Коли влезть успел,
так борти жаль, да это полбеды, не задрал ли бурый козочек? Три
дойные козы, бодучий козел Рогач да россыпь козляток – богатство
Миронега, его сытая жизнь даже при неудачной охоте. Стадо он держал
на островке средь речной водицы – чтоб не искать рогатых неслухов
по всему яру, да и хищникам не так просто добраться. Вот только
медведи иногда настырны и плавать горазды. Миронег прислушался –
блеянья не слышно. Снова ускорил шаг, почти переходя на бег.
Нет, не медведь. Ухо уловило собачий
лай. Собаки, стало быть, рядом и человек или люди. Что забыли на
его лесном дворе? Разбойничать пришли али случайно забрели?
Хорониться Миронег не собирался, за свое добро он готов сцепиться с
любым. Убьют, ну значит так уж на роду было написано. Так он жил
уже много лет, радуясь каждому божьему дню, а сколько их осталось,
то не ему ведать.
Миронег с бега перешел на уверенный
шаг, ладонь грела обух топора. Теперь доносился не только собачий
лай, но и конское ржание. Лошади здесь, в чаще? Как смогли
верховыми продраться? Меж стволов замелькали шитые свиты и блеск
брони. Воины. Хорошего не жди. Миронег мысленно попросил у Бога и
Пресвятой Богородицы за все прощение, осенил себя распятьем и пошел
к усадьбе.