Уверена, брови твои уже достигли начала аккуратного пробора
(кстати, как, во имя всего разумного, тебе удается делать его таким
прямым?) и ты уже не раз воскликнула: «Но ведь у твоего дяди нет
воспитанницы!»
Твоя правда, не было, до того момента, как я ее придумала!
Сейчас начнется сложная часть рассказа, поэтому налей себе кофе
и попроси Виктора немного погулять, чтобы он не отвлекал тебя от
моих многословных объяснений своим божественным профилем.
Не знаю, обратила ли ты внимание, но у меня серьезная проблема!
Да-да!
Мне уже двадцать лет, и я честно не представляю, как переживу
последний оставшийся год до своего совершеннолетия. Именно в этот
опасный период мой простодушный дядя может выдать меня замуж по
своему выбору за одного из своих приятелей или приятеля приятелей
просто потому, что это покажется ему правильным. И поверь мне,
Зенону Кермезу покажется, так как единственная наследница всего
рода. Тот самый мифический состоятельный плантатор, которого я
придумала для крестной, очень скоро может стать не таким уж
мифическим.
Я не хочу замуж за старика!
Мама успела достаточно рассказать мне о сути супружеских
отношений, чтобы сама мысль об этом вызывала дурноту, не хуже ложки
касторового масла. Знаю, девицам не принято распространяться о
таких вещах, но я ни разу не заговорила с тобой на щекотливую тему
лишь потому, что твой Виктор красавец. Будь уверена: если бы ты
собралась замуж за дряхлого и морщинистого гесса Люта, я выложила
бы тебе все, невзирая на приличия.
Вот почему я решила принять предложение крестной. И только лишь
она и дядя наивно полагают, что мое пребывание на материке
продлится не более месяца. Я не собираюсь возвращаться, пока мне не
исполнится двадцать один или пока не найду себе мужа по
собственному вкусу.
Как ты понимаешь, первое событие гораздо более вероятно.
А теперь о Мае Лакшин.
Дело в том, что приглашение крестной сразу заставило меня
насторожиться. Гесса Версавия недвусмысленно намекала, что уж на
материке-то у меня будет более приличный по сравнению с колониями
выбор женихов.
И она туда же! Такое ощущение, что их с дядей не разделяет ни
океан, ни сложившаяся еще в юности неприязнь.
Меньше всего мне хочется видеть молодых людей, к какому бы
блестящему обществу они ни принадлежали, калькулирующих у себя в
голове мою родословную и размер приданого. Глаза у них при этом
делаются как блюдца, а на лице появляется коровье выражение.