Письмопад, ожидаемо, отразился на ней самой, но… Девочке было
все равно. Также все равно было, когда пришел Хагрид, трескучие
слова которого, не значили для Гарриет ничего. Но также, абсолютно
не думая, девочка закрыла собой кузена, сразу же ударившего ее
сзади, отчего она упала и чары, конечно же, устроили поросячий
хвостик для Дадли. А девочка просто лежала, не замечая ничего
вокруг. Но ее не спрашивали… В какой-то момент Гарриет
почувствовала себя так, как будто собой и не управляла. Полувеликан
махнул своим зонтиком, и девочка пошла, куда сказали.
К тому моменту, когда она смогла владеть своим телом, спасибо
гоблинам, Гарриет поняла, что сопротивление бесполезно. Оставалось
только принять свою судьбу такой, какой она была. Если бы кому-то
было до нее дело, ситуация могла измениться, но к первому сентября
девочка просто не верила, поэтому улыбки Уизли на вокзале
показались ей фальшивыми, а радость рыжего мальчика наигранной.
Гарриет понимала, что рыжему просто что-то от нее нужно. А что
может быть нужно от девочки?
Поэтому дорога в поезде не особо запомнилась, разве что
Гермиона… Нерасчесанная девочка хранила в себе какую-то боль, изо
всех сил стараясь казаться уведенной и веселой, но Гарриет
чувствовала. Хагрид, кстати, ответил на вопрос девочки, о своем
имени. Может быть, полувеликан не понял, как его слова будут
восприняты, но девочка не верила.
— Твоя мама, Лили, — сказал ей тогда Хагрид. — Хотела мальчика,
даже имя ему придумала — Гарри, а родилась ты…
— Понятно, — Гарриет поняла, почему она не нужна, слова
полувеликана, пожалуй, поставили точку. Окончательную точку
разрушенного мира сироты.
Поезд шел к Хогвартсу, где абсолютно точно ничего хорошего быть
не могло. Ночной поход Гарриет напугал, озеро она и не восприняла,
а красоту замка не поняла. Зато Минерва МакГонагалл, глядевшая на
окружающих сурово, будто выбирая себе жертву, девочке понравилась —
она, по мнению ребенка, не играла, а была настоящей. Настоящим был
взгляд мужчины в черном, и того, кто оказался в тюрбане. На свою
головную боль Гарриет внимания давно не обращала.
А дальше… Тихое «прости» от Шляпы, которой тоже не оставили
выбора, она сама сказала. Шумный, на какой-то очень холодный
факультет, тошнота и рвота после ужина, намекнувшие на то, что
такое жирное есть не стоило, но девочка некоторые блюда вообще
впервые в жизни увидела и ей хотелось… Этот урок Гарриет выучила.
За первым уроком последовали другие…