Ей хочется кричать, сердце в груди едва не выпрыгивает от духоты, но она молчит, пока его губы касаются ее разгоряченной кожи все ниже и ниже, пока не достигают мягкой груди. Она замирает, трепеща, и слышит чуть уловимый вздох. Мужчина жаждет ее; его объятья - почти секс. Он вкрадчиво скользит ладонями по ее талии, словно питон, обвивающий смертельными кольцами свою жертву. Он целует, жадно целует ее во впадинку меж грудями, сверкающими в слепящем свете как серебро, прихватывает нежную кожу губами так чувствительно, что девушка ощущает острое желание, спазмы, рождающиеся в животе. Трусики ее стремительно намокают. Ее мечта, ее кумир, смысл всей ее жизни касается ее! Целует ее! Склоняется над нею и дышит одним с нею дыханием! Удобнее устраивает ее у себя на коленях и поглаживает ее ноги, обнимает и заглядывает в ее лицо так, что у нее душа замирает, и она ощущает себя счастливой, хотя все ее тело вопит от боли, закованное в тесную узкую одежду, которая словно создана для того, чтобы причинять страдания.
- Да! Я хочу видеть твои чувства! Ты - игрушка, ты - рабыня, ты - обречена и почти мертва! Дай мне твой страх! Твой ужас и борьбу перед смертью!
Плотная вуаль на лице - почти повязка, из-за которой ничего не видно, только белые пятна света над головой, - давит на виски. Эта вынужденная слепота порождает страх и неуверенность, которые тотчас выписываются на лице, запечатлеваются в очертаниях губ, в трепете ноздрей и в частом дыхании, которое уже не удается контролировать. Девушка напугана, ужас придает ей сил, и она осмеливается сопротивляться ласкающим и одновременно удушающим ее рукам. Движение выходит отчаянным, резким, ломаным, но мужчина подавляет его, справляется с ее бунтом и чувствительно прикусывает кожу на ее плече белоснежными зубами, словно хочет пустить ее кровь. Его ладони снова скользят по шелку ее чуть влажной кожи, словно вырисовывая в темноте ее силуэт, все округлости ее тела, и страх девушки сменяется почти эйфорией, влюбленностью, которая сбылась.
Это почти признание; девушка закрывает глаза, млея, считая мгновения, сквозь одежду ощущая тепло пальцев, сжимающих ее грудь и словно невзначай отыскивающих ее сосок под жестким швом корсета. Это почти интимная ласка, но ослепляющий свет напоминает ей, что это неправда, что это обман, всего лишь игра, и на глаза ее наворачиваются слезы. Наверное, они слишком ярко блестят под плотным кружевом вуали, и рот изгибается плаксиво, потому что крик - резкий и сердитый, - следует тут же, стоило ей только нахмуриться.