Всего за полгода "Фонд помощи освобожденным крестьянам"
аккумулировал порядка полутора миллионов рублей - и не было никоих
намеков на то, что в дальнейшем поступление средств в него как-то
сократится - что при средней цене пахотной десятины в центральных
губерниях в 40 рублей давало нам не много не мало - 37.5 тысяч
десятин. Или примерно 2000-2500 неделимых земельных участка.
Понятное дело, полностью решить вопрос с бывшими помещичьими
крестьянами это не могло, но создавало еще одну альтернативу для
самых работящих и готовых запрячь себя в тягло на тридцать лет.
Появилась альтернативная возможность не ехать за бесплатной землей
в Сибирь, а выкупить ее тут же на месте, что теоретически должно
было несколько сбить накал недовольства крестьянской массы.
Впрочем, все это был вопрос долгой и упорной работы, результат
которой виделся где-то там в туманном будущем, ну а здесь и сейчас
у Воронцова вполне был повод начать нервничать. Перспектива
лишиться всего имущества, прав состояния и уехать на вечное
поселение куда-нибудь за Байкал предстала перед ним во весь
рост.
- Но я… - Воронцов вновь попытался что-то возразить, однако я не
дал ему это сделать.
- Михаил Семенович, - я поднял руку показывая, что ничего не
нужно говорить, нужно послушать. – Я очень уважал вашего папу, он
во многом заменил отца мне, и только поэтому вы сегодня
разговариваете с императором, а не даете показания господам из
службы Егора Францевича. Поверьте, уже того, что они накопали более
чем достаточно дабы в империи о Воронцовых забыли раз и на всегда,
это факт. Ну а попав к ним в руки, я вас уверяю, вы быстро
расскажете и все остальное, о чем пока никто не догадывается. Вам
это нужно? Мне тоже – нет. Поэтому я предлагаю вам выход: вложить
все средства, нажитые нечестным путем в строительство железной
дороги. Заметьте, я даже не говорю, что их нужно вернуть: такое
предложение бывает только раз в жизни. Я доступно излагаю?
- Более чем, ваше императорское величество, - пришибленно кивнул
Воронцов.
- Отлично, в таком случае по поводу данной сделки обратитесь к
Аракчееву, он вам и специалистами поможет и вопросов лишних
задавать не станет, я предупрежу.
Недельный визит в Одессу итоге получился несколько смазанным,
никакого удовольствия от подобных разговоров я не получал, хоть и
считал, что поступаю максимально великодушно. Из города на Черном
море мы через Умань, Тарнополь, Львов и Люблин приехали в Варшаву.
Осчастливив подданных парой недель пребывания в этом городе мы
отправились в Берлин в гости к тестю. Такой первый иностранный
визит почти сразу после коронации был весьма символичным и должен
был отразить максимальное сближение двух стран.