Однако именно этим вечером повод для хорошей искренней молитвы
был более чем достойным. Пару часов назад я подписал императорский
манифест о полной ликвидации крепостного права на территории
империи. Войска столичного гарнизона были приведены в повышенную
готовность, непосредственно дворцовая охрана удвоена, по городу
дежурили жандармские команды. Мы были готовы ко всему.
- Хлеб наш насущный дай нам на сей день,
И прости долги наши, как и мы прощаем должникам нашим,
И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Едва стало известно, что я принял окончательное решение довести
крестьянскую реформу до логического конца – до этого многие думали,
что в итоге все ограничится окраинными губерниями, а центр все же
не затронет, - как я почувствовал на себе настоящее давление со
стороны старой, теряющей больше всего, аристократии. Ко мне стали
проситься на аудиенцию десятки людей, неожиданно приехала из Москвы
мамА, которая последнее время чувствовала себя совсем плохо, однако
нашла в себе силы попробовать наставить меня на путь истинный,
начали даже приходить анонимные письма с угрозами. Откуда-то
вылезли листовки, обличающие нового императора, мол он уже всех с
потрохами продал немцам и хочет погубить великую Россию,
отвернувшись от традиций и правил, оставленных дедами-прадедами.
Пришлось отбиваться от родственников – благо я не Николай за
номером два, у меня этих родственников не так уж и много, - а потом
начинать гасить своих оппонентов в прессе буквально из всех
стволов. Если раньше пропаганда против крепостного права велась
тонко, исподволь, то последние три месяца мои издания клеймили
ретроградов-помещиков буквально на чем свет стоит.
- Ибо Твое есть Царство
И сила, и слава вовеки.
Аминь. – Я перекрестился и открыл глаза. Нужно было идти спать,
хоть вероятность заснуть в такую ночь была и не слишком высока.
И да помещичьих крестьян мы все-таки отпускали без земли. Может
кто-то посчитает это малодушным, однако я так и не придумал, как
забрать у влиятельной дворянской прослойки их жирный кусок мяса и
при этом не спровоцировать открытый бунт. Хоть за свое ближайшее
окружение я был более-менее уверен, но это не значит, что
недовольные не смогут найти какого-нибудь психа-ревнителя давних
традиций. А от террористов-одиночек и в будущем-то защиты не
придумали, а тут и подавно.