Судмедэксперт посмотрела на них снизу вверх.
– Я здесь закончила, – сказала она, поправляя хиджаб.
– «Скорая» здесь, мои люди вынесут тело, – сказал Бьёрн. – Спасибо за помощь, Захра.
Судмедэксперт кивнула и поспешила к выходу, словно она тоже ощутила напряжение.
– Ну и?.. – спросила Катрина и заставила себя посмотреть на Бьёрна.
Заставила себя не реагировать на пристальный взгляд, скорее грустный, чем действительно умоляющий.
– Да особо нечего сказать, – произнес Бьёрн и почесал пышные рыжие бакенбарды, выступающие из-под шапки-растаманки.
Катрина ждала, надеясь, что они все еще обсуждают убийство.
– Судя по всему, она не слишком заботилась о чистоте. Мы обнаружили волосы нескольких людей, преимущественно мужчин, но вряд ли все они были здесь вчера вечером.
– Она была адвокатом пострадавшей стороны, – сказала Катрина. – Одинокая женщина на такой ответственной работе, вполне возможно, не придавала первостепенного значения чистоте, в отличие от тебя.
Он легко улыбнулся, не вступая с ней в спор. И Катрина снова почувствовала укол нечистой совести, которую ему всегда удавалось пробудить у нее. Конечно, они никогда не ссорились из-за уборки, потому что Бьёрн всегда быстро мыл посуду, лестницу, стиральную машину, ванную, сушилку без всяких упреков или обсуждений. То же и в других случаях. Ни одной чертовой ссоры за весь год, что они прожили вместе, – он этого всегда избегал. А когда она больше не могла выдерживать, он был рядом, внимательный, самоотверженный, неутомимый, как чертова раздражающая машина, и чем выше он возводил этот пьедестал, тем больше она ощущала себя идиотской принцессой.
– Откуда ты знаешь, что эти волосы мужские? – вздохнула она.
– Одинокая женщина на ответственной работе… – произнес Бьёрн, не глядя на нее.
Катрина сложила руки на груди:
– Что ты пытаешься сказать, Бьёрн?
– А? – Его бледное лицо слегка порозовело, а глаза выпучились больше обычного.
– Что я во всех вижу себя? Хорошо, если хочешь знать…
– Нет! – Бьёрн выставил руки перед собой, словно обороняясь. – Я не это имел в виду! Это просто неудачная шутка.
Катрина знала, что должна испытывать сочувствие. И в общем, она его испытывала. Но не то сочувствие, когда хочется кого-то обнять. Ее сочувствие более походило на презрение – презрение, которое пробуждало в ней желание ударить его, унизить. И именно потому, что она не хотела видеть Бьёрна Хольма, этого замечательного мужчину, униженным, она ушла от него. Катрина Братт сделала вдох.