Когда Раевский старший овдовел,
родители забрали его к себе в город. Новый лесник в старом доме
жить не захотел, потребовав от властей построить новое жилье.
Старый кордон родители выкупили в свое личное пользование, благо
лихие девяностые вполне позволяли такой произвол, а для деда это
была хоть какая-то связь с прошлой жизнью, и на лето он до
последнего приезжал сюда.
И сейчас Алексей стоял на горном
перевале, глядя вниз и пытаясь отыскать взглядом место своего
пристанища на ближайшие полгода. Но тайга умела слишком хорошо
хранить тайны. Тропа, которая когда-то была достаточно широкой
дорогой, теперь сплошь заросла крапивой. Хотя кого он обманывает?
Восемнадцать лет назад она уже здесь росла. Дед в село ездил на
мопеде по окружной дороге. А эта тропа и тогда была нехоженой.
Странно, что она до сих пор не поросла деревьями.
Леха Раевский, окончив институт,
перед обязательной службой в армии приехал отдохнуть на старый
дедов кордон. В этот раз он был не один. С ним была она, его
любимая девушка со светлым именем Надюшка. Только так ее никто не
называл. Фамилия Нади была Ельцова, и за девушкой прочно
закрепилось прозвище Елка. А он хотел звать ее по имени. Так звали
его любимую бабулю. И эта связь двух женщин казалась молодому
мужчине символической. Господи, каким он был глупцом и романтиком в
то время! Но в ответ получал лишь надутые губки и возмущенное
фырканье. Надя считала свое имя слишком простым и старомодным.
В тот день погода стояла жаркая. И
вместо привычных для тайги штанов, одета она была в смешную белую
юбку до пят.
От комаров, возможно, юбка и спасала,
но от жгучей крапивы, которая норовила залезть во все дырки, никак.
И Леха самоотверженно протаптывал для нее тропинку. Он хотел, чтобы
Надя прониклась духом этого места и полюбила его так же, как любит
он. И здесь же он планировал сделать ей предложение, чтобы уйти в
армию не просто бойфрендом (новое слово только входило тогда в
оборот), а в статусе жениха. Он даже стих сочинил про тот
вечер:
Ты неслышно идешь за
мной
Там, где папоротники
спят…
Белой юбкой, длиной до
пят,
Распугала весь мир
лесной.
Травы росами льнут к
земле,
Ели сонно шепчут:
«Откуда?..
Здесь впервые такое
чудо…
Как, скажи, тебя звать?»
–Еле…[1]
Дальше полковник уже не помнил. Жаль,
стихотворение вышло неплохим. Но с поэзией было покончено раз и
навсегда. Как и с Надюшей.