На третьи сутки я вернулся на корабль в сине-красном с жёлтым
подкладом камзоле, синих, до колен, панталонах, в высоких красных
сапогах и красной атласной короткополой шляпе украшенной пером
райской птицы.
- Вы шикарно выглядите, капитан! – Не смог удержаться от реплики
мой помощник, когда я поднялся на палубу.
Я посмотрел на него своим «нежным» взглядом.
- Извините, капитан, - поперхнулся он.
- Всё нормально, Санчес. Завтра снимаемся. В полночь общая
поверка. Опоздавших с увольнения на хозработы. Кроме швартовой
команды. Те гуляют до утра.
- Будет исполнено, капитан!
- Принимаю вахту, помощник.
- Вахту сдал, кэп. Могу сойти на берег?
- Можешь. Удачи. Наши в «Красном быке».
Санчес, бывший орудийный подмастерье, бывшая трюмная крыса, а
ныне мой помощник и штурман, быстро переоделся в штатское платье и,
бряцая палашом, сбежал по трапу.
Он шёл высоко вскинув подбородок, а местные девицы бросали в его
сторону томные взгляды и маленькие букетики цветов. Однако Санчеса
ждала дочь губернатора.
Я ему мысленно аплодировал.
* * *
В Лиссабон входили не так красиво, но тоже при большом скоплении
зевак. Нам пришлось ночь пережидать на рейде, пока портовые власти
определялись с нашей государственной принадлежностью и портом
приписки.
Альбукерк выписал судовые документы на «Ларису» и приписал нашу
джонку к порту Малакка. Увидев печать губернатора Индии и островов
«Пряностей», как на ней было написано, оба офицера вытянулись по
стойке смирно, вернули мне с поклоном бумаги и удалились.
На следующее утро к джонке подгребли шесть парусно-вёсельных
ботов и аккуратнейшим образом сняли нас с рейда и приставили к
причалу. Наша команда и сейчас не ударила, как говориться, лицом по
грязи, и продемонстрировала собравшимся зрителям тот же самый
спектакль. С той же театральной паузой в финале, и с тем же самым
зрительским эффектом.
Мои моряки, я чувствовал это, получали наслаждение и
удовлетворение, как настоящие артисты. Кроме оваций и криков
восторга на палубу полетели цветы и крики: «С освобождением!».
Просто я вчера не забыл сообщить портовым властям, что весь мой
экипаж состоит из освобождённых португальских моряков, которые
несколько лет находились в рабстве у китайцев и этот парусник нами
захвачен в бою.
Ещё с борта среди восторженной толпы я увидел человека в
монашеском облачении – длинном серо-коричневом шерстяном плаще с
капюшоном, спущенном на плечи и каппой