Тут я понял, что «попал» ещё на три дуэли, и решил, что дальше
нет смысла разводить «дипломатию» и пошёл на откровенную
подлость.
- Господа! – Рассмеялся я. - Ведь если я скажу, что вы называли
дона Дуарте «папиным сынком», он вынужден будет вызвать на дуэль и
вас. Я ведь не наговариваю на вас, господа, и всё это правда?
Дон Дуарте оглянулся на понурившихся господ.
- Чёрт! – Выругался он. - Я вызываю вас господа! Всех троих! –
Он качнул головой в сторону ошеломлённых интриганов. - Но это
ничего не меняет!
Он вздёрнул подбородок вверх и его короткая, но широкая
бородёнка уставилась мне прямо в лицо, а тонкие усики встопорщились
от сморщенного в гримасе крупного носа.
- Меняет, дон Дуарте. То, что я о вас говорил, я не помню. И
этим господам не верю. Они наговаривают на меня. Поэтому, если вы
желаете со мной драться, вы должны оскорбить меня, и я приму ваш
вызов.
- Вы подлец, Дон Педро!
- Прелестно. Я не согласен с этим утверждением и считаю его
ложным. Поэтому я вызываю вас на дуэль для удовлетворения своей
чести.
- Где и когда?! – Воскликнул мой будущий оппонент.
- Ну… Не торопитесь так. Сейчас вы сначала должны получить
удовлетворение от этих господ, так как вызвали их раньше меня.
Кодекс чести, дон Дуарте.
- Чёрт! Чёрт! И чёрт! – Выругался он. – Тысяча чертей! Проклятый
хитрый Тамплиер!
- За оскорбление ордена я мог бы убить вас прямо здесь, без
церемоний, - сказал я, доставая из оружейного ящика и кладя на
фальшборт пищаль. - Лучше вам уйти, господа. Жду вас завтра здесь
же на пирсе в течении дня. Полагаю, за это время вы, господа,
решите ваши спорные вопросы. Честь имею!
Я приложил пальцы правой руки к полям шляпы.
Они ушли, постоянно озираясь на меня. Мне было неприятно, за моё
поведение, но я успокаивал себя тем, что формально я не сделал
ничего недостойного и предосудительного. Просто ответил подлостью
на подлость. Да и дуэли, как я узнал за время пребывания в этом
мире, не отличались, оказывается, благородством вообще.
Дуэли были судебные и военные. Чаще для выяснения отношений
пользовались вторым способом убийства, который предполагал любые
действия, что приводят к летальному исходу. Хоть удар в спину, хоть
выдавливание глаз. Допускались самые подлые приёмы.
Плюс, надо понимать, что я не дуэлянт. Я убийца. И чаще всего
тайный. Одно дело ворваться с ножами в толпу не ожидающих нападения
и такой, как у меня, шустрости, воинов, а другое дело, когда один
на один против шпаги, или длинного меча, орудовать которыми я ещё
толком не научился. На палашах господа не дрались.