- Аларм!
Я с удивлением прислушался. Ничего. Прикрыл рассматриваемые мной
карты скатертью. Аккуратно выглянул из двери каюты на палубу и
увидел на причале группу военных, а на палубе своих вооружённых до
зубов матросов.
Моя каюта занимала всю верхнюю кормовую палубу. Китайцы народ
щепетильный и свою знать предохраняют от контактов с рядовыми
гражданами. Так и на корабле. Рулевое отделение находилось на
уровне шкафута. Выше находились офицерские каюты. Ещё выше – каюта
капитана корабля и особы, приближённой к императору. Корабль явно
делали по спецпроекту.
Верхние каюты имели свои индивидуальные выходы, но соединялись
дверью. Впрочем, назвать каютой апартаменты посла у меня желание
пропало, как только я вошёл вовнутрь. Три основные комнаты и две
для прислуги занимали девяносто процентов площади кормового
пространства, а это около трёхсот квадратных метров. Каюта же
капитана по размеру была не больше моей на каракке.
Так как прислуги у меня, как и самого капитана, не было, вся
верхняя палуба кормовой надстройки принадлежала мне. Но ни
помощник, ни младшие командиры не роптали, потому что по сравнению
с условиями на европейских кораблях, они жили в шикарных. Все
тридцать человек экипажа спокойно размещались в кормовой
надстройке. Поэтому наши трюма были под завязку забиты товаром и
припасами.
Так вот… Высунувшись с правого борта наружу и оценив ситуацию, я
прошёл в каюту капитана и вышел с левого борта на парадный трап и
спустился в поджидавший меня ялик. Дел сегодня у меня было по самые
гланды, и начинать его с банального поединка, причём с плохо
предсказуемыми последствиями, мне не хотелось.
Тихо отчалив от борта, мы потихоньку перешли к другому причал,
где я высадился и, сев в ожидавшую меня там коляску, покатил в
город.
Лиссабон уже не спал. Узкие улочки его были полны пешими,
конными людьми, и гружёнными повозками. Водовозы имели преимущество
при разъездах, о чём я узнал от своего возницы, которого пытался
заставить нарушить правила дорожного движения.
Я торопился повидаться с семьёй, которая не видела меня почти
год. И неизвестно сколько ещё нам придётся быть в разлуке. После
всех раздумий: «быть, или не быть», я всё же решил, что семья Педро
не виновата, что так получилось, что вместо него пришёл в этот мир
я, а во вторых, с тем богатством, что уже сейчас есть у меня даже
до продажи муската и других пряностей, я один с ним не
справлюсь.