– А вот так. Похоже, он вылетел другим рейсом. Так что завтра после обеда нам нужно быть в космопорту.
Последние слова он произнёс по-маорийски. Напряжённая складка между бровей Айены Иху тут же разгладилась. Речь шла всего-навсего о встрече приезжего специалиста. А не об апельсиновом соке, который она пролила вчера в лаборатории.
Через двадцать часов после этого разговора Мэлори стоял в зале единственного на Марсе межзвёздного космопорта в Ацидалии, сжимая в руках табличку с номером экспедиции. С ним были Джеффри Флендерс и Лика Мальцева, выбранные им в качестве сопровождающих. Все трое пытались высмотреть среди пассажиров, выходящих из контрольного шлюза, ожидаемого гостя. Это было непросто, так как космопорт принимал и земные рейсы, включая транзиты, и народу в этот день оказалось достаточно много.
– Уже почти пять, – сказал Мэлори, поглядывая на часы. – Хоть бы нам не пришлось торчать здесь до ночи.
– Погодите, – сказала Лика, – по-моему, это он.
Проследив за её взглядом, начальник экспедиции увидел, как от смешанной толпы землян и барнардцев отделилась невысокая фигурка. Пассажир целенаправленно двигался в их сторону.
Мэлори заготовил дежурную улыбку и не менее дежурное приветствие на маорийском. Но барнардец заговорил первым. Подойдя к ним на расстояние вытянутой руки, он сказал:
– Здравствуйте. Прошу прощения, что заставил вас ждать. Вы, должно быть, Артур?
От неожиданности Мэлори едва не лишился дара речи. Барнардец обращался к нему по-английски!
Лика и Джеффри удивлённо переглянулись. Обычно европейские языки были недоступны для барнардцев – у них было слишком примитивное строение гортани. Неудивительно, ведь эволюция их расы была гораздо короче. На заре эволюционной теории история вида Homo Sapiens оценивалась в сорок тысяч лет, но в 1990-е годы это представление было скорректировано – новые данные говорили о сроках в три-четыре раза дольше. Вид Homo Barnardiensis существовал никак не более тридцати тысяч лет – даже с учётом того, что год на их планете дольше земного, сроки несопоставимые. Благодаря низкой продолжительности жизни и быстрой смене поколений их культура развивалась стремительно, но физическая эволюция оказалась несколько неравномерной – они не успели развить достаточно тонкий речевой аппарат. Одним из немногих земных языков, худо-бедно пригодных для общения с барнардцами, был язык маори, в котором мало согласных – и в качестве такового он официально и выступал. К этому настолько привыкли, что мысль о барнардце, говорящем по-английски, вряд ли могла даже прийти кому-нибудь в голову.