– Что? – растерянно нахмурился фон Вегерхоф, и Курт,
удовлетворенно кивнув, молча откупорил флягу и сделал четыре
больших жадных глотка. – Je demande pardon, повтори, будь любезен,
что ты сказал, – дождавшись, пока он продышится, осторожно уточнил
стриг. – Только на сей раз поясни, что под этим следует разуметь, а
то ведь фантазии у меня сейчас возникли самые презабавные.
– Альта склеила Фридриха, – коротко пояснил Курт, со
стуком водрузив флягу на стол. – И это не
забавно.
– Oh, merde, – пробормотал фон Вегерхоф тихо, и он
кивнул:
– Очень емкое описание ситуации, я бы сказал.
– Когда и как они успели?
– Видимо, когда Альта приезжала в замок заниматься
лечением его супруги, а потом от случая к случаю, как сегодня,
когда я застукал их почти в процессе. Подозреваю, что и сегодня я
бы ничего не узнал, если б они не утратили осторожность и не повели
себя настолько нагло; видимо, решили провести побольше времени друг
с другом перед расставанием и потому даже не стали дожидаться, пока
все уснут. Прежде они явно были куда осмотрительней, раз уж столько
лет ухитрялись это скрывать, даже встречаясь здесь… А я-то, идиот,
радовался тому, что она постоянно рвется в лагерь, и осыпал
похвалами Фридриха за то, что он находит время на уроки Хауэра за
государственными заботами… Но ты-то! Ты куда смотрел? Ты же видишь,
чувствуешь, слышишь больше любого из нас, ты как не понял, не
почуял, не раскусил?
– Вот что точно забавно, – мягко заметил стриг, – так это
то, что отец задает такой вопрос постороннему… Нет-нет, – вскинул
руку он, не дав Курту ответить, – я понимаю. Тебя почти никогда не
было рядом, и в том не твоя вина – ты вечно на службе, вы и
виделись-то раз в полгода, и я как член Совета отвечаю за вверенных
Конгрегации подопечных, согласен… Однако я и сам, позволь
напомнить, не так чтоб умирал от скуки и бездействия в последние
годы. Да, в те дни, когда меня приглашали для тренировок Альты, я
видел здесь и Его Высочество. Да, замечал, что они друг к другу
неравнодушны. Да, подозревал, что дело не лишь только в том, что
Альта знакома с ним с детских лет. Но – нет, я не думал, что у них
зашло настолько далеко. Дурак? Дурак, согласен. Однако дело, ты
прав, куда серьезней, нежели задетая родительская честь. Это
теперь… многое меняет.