– Что?
– Спор. Побьемся об заклад, что это случится в ближайшие
пару недель? Если я окажусь прав – ты собираешь вещи, оставляешь
эти глупости и возвращаешься домой.
– Нет, благодарю, – усмехнулся Гейгер, – азартные забавы
также не поощряются здесь, майстер инквизитор.
– Это правильно, – серьезно согласился он, неспешно
поднимаясь. – В условиях тесного лагеря вдалеке от дома – не
хватало еще проблем с игровыми долгами… В чем-то ваши предводители
весьма разумны.
– У нас нет предводителей. Ведь я – и не только я – уже
говорил вам об этом, майстер инквизитор.
– Брось, – отмахнулся Мартин, – не верю. Даже если все вы
стеклись сюда каждый сам по себе или отдельными семействами – за
такое время, пусть и негласно и полуофициально, руководящие персоны
сами собою проявляются и подчиняют себе общий порядок.
– Да, есть люди, чье мнение для всех ценно, – согласился
паломник сдержанно. – Они умеют со всеми найти общий язык,
успокоить беспокойных и ободрить унывших… Но я бы не назвал это
предводительством. Скорее материнской или отеческой заботой.
Однако…
– Да? – осторожно поторопил Мартин, когда паломник
замялся, и тот ответил нерешительно, тщательно подбирая слова:
– Но это забота о теле. С того дня, как пропал отец Якоб,
некому стало взять на себя заботу о наших душах. Он был…
– Слегка не в себе, – подсказал Мартин, и Гейгер
недовольно поморщился, впервые за все время разговора столь явно
проявив нечто, похожее на раздражение.
– Слишком пылким иногда, – поправил он сдержанно. – Однако
ношу исповедателя нёс смиренно. Сейчас его нет, а благодушие
местных обитателей обнаруживается лишь тогда, когда кто-то из нас
является для покупки еды или иных товаров.
– Местный священник отказал кому-то из вас в исповеди? –
прямо спросил Мартин, и собеседник вздохнул:
– Да. Всем. Думаю, он боится, что свяжется с еретиками, и
потом его вместе с нами отправят за решетку и на костер. Я осознаю,
что ваша служба – видеть ересь во всем, майстер инквизитор, но
очень прошу поверить мне: никто из нас и в мыслях не имеет отпадать
от матери нашей Церкви. И если бы вы могли…
– Я поговорю с ним, – кивнул Мартин, не дослушав. –
Сегодня же. В конце концов, – добавил он с усмешкой, – если среди
вас и вправду зреет ересь, будет неплохо иметь под рукой человека,
которому все ваши помыслы будут известны. Тайну исповеди он,
конечно, нарушить не сможет, но это лучше, чем ничего.