– Альта уникальна, – осторожно заметил стриг. – И тот
факт, что она сумела спаять в себе способности матери с твоей
устойчивостью – случайность, Господне благословение… Словом, что
угодно, но не норма.
– Знаю, – раздраженно покривил губы Курт. – Но если чисто
в теории? Ведь людям привычно тянуться к своим, к таким же, как они
сами, а стало быть, и большинство обладателей какого-либо дара
будут искать себе спутников жизни среди своих. У кого-то дети не
унаследуют ничего вовсе, у кого-то будут слабее… Но и те, что
унаследуют, а то и приумножат – ведь их рождение от такого брака
куда более вероятно, нежели от брака простых смертных.
Согласен?
– И, разумеется, они с готовностью пойдут на службу в
Конгрегацию, где станут следователями, от которых не укроется и не
спасется ни одна нечисть? – с усмешкой договорил фон Вегерхоф. –
Мечта неплохая. Жаль только, что фантазии и планы частенько не
берут в расчет непредсказуемую сущность человеческую. Я также не
стану заострять внимание на том, что далеко не всякий будет
настолько увлечен, как кое-кто из моих знакомых инквизиторов, не
будет так одержим служением, обереганием, справедливостью и
d'autant plus (прим.: тем более (фр.)) – милосердием, и уж
точно немногие захотят «безбоязненно лезть в любые переделки». Как
правило, Гессе, человек мечтает не о вечном подвиге, а о тихой и
праздной жизни, хорошем доходе, уютном доме и отсутствии врагов. И
многие отдали бы все свои возможности, таланты, умения и не
подвластные простым смертным силы за обычный шанс прожить как все и
скончаться в своей постели, в окружении любящей семьи.
– Какой халтурщик посвятил тебя в рыцари? – с подчеркнутым
укором вздохнул Курт. – С таким-то подходом к бытию – да тебе еще
до всей этой неприятной истории надлежало уйти в монастырь. Жизнь
тихая, доходы не беспокоят вовсе, из врагов – одни внутренние…
– Я сказал «о тихой и праздной жизни», – напомнил
фон Вегерхоф с улыбкой. – А в монастыре надо работать, и поспать
там толком не дают…
Стриг запнулся, оборвав сам себя на полуслове, и замер
неподвижно, вслушиваясь во что-то; Курт затаил дыхание, бросив
быстрый взгляд вокруг, и прислушался тоже, однако в лесу
по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь птичьими трелями.
«Что?», – спросил он одним взглядом, и фон Вегерхоф все так же
молча махнул рукой, развернувшись и уверенно зашагав вдоль границы
Предела.