— Ты, кажется, не очень понимаешь,
куда предлагаешь нам лезть. — едко усмехнувшись проговорил
Мирослав. — Это ОРДЕН, мальчик. А не каки-то там заблудшие
наркоманы одиночки, и даже не преступная шайка. Орден владеет всеми
больницами, полевыми госпиталями и университетами по медицине.
— Стоит им только подумать, что ты
собираешься ущемлять их права – род лишиться всей поддержки. Не
только в быту, но и на войне. Некому будет лечить раненых, немому –
ухаживать за больными или останавливать эпидемии. — доходчиво
объяснил граф. — Если тебе этого мало, подумай обо всех тех, кто
лишится врачебной помощи на наших землях. Даже фельдшеры и
ветеринары – служат ордену.
— Как они могут служить ордену, а не
стране или роду, если располагаются на нашей территории? —
удивлённо спросил я. — Я о подобном, конечно, слышал, но поверить в
это выше моих сил. Что они будут делать если мы просто возьмем и
лишим их всего финансирования?
— Кто мы? Род? — не весело хмыкнул
Мирослав. — Для них это ни на что особенно не повлияет. Просто
уйдут в другие земли. Ну а если вдруг представить, что по какой-то
неведомой причине нам решит помочь император, больше того, вдруг
поддержит все дворянское собрание и боярский совет – врачи просто
перестанут работать на территории России. Полгода, ровно столько
продержалась Англия, когда король Георг Семнадцатый, Беспалый,
попытался взять орден Асклепия под контроль.
— И что с ним случилось? —
нахмурившись спросил я.
— Умер, после того как ему отрубили в
начале пальцы, потом кисти, а затем и руки по локоть. — проговорил
Мирослав. — Не врачи, естественно, взбунтовавшиеся против него
придворные, слишком много смертей среди новорожденных и детей.
Небольшая эпидемия, совершенно не затронувшая Уэльс и Ирландию,
поддерживающих медиков, и вот государственный переворот прошел
почти бескровно.
— Потрясающе. Выходит они что,
надгосударственный орган власти? — недоверчиво спросил я. Это же по
круче ООН. Правда те вроде боролись за мир во всем мире, а эти
готовы пожертвовать сотнями тысяч жизней, чтобы в их кормушку не
лезли. — Но есть же частные врачи? Какие-нибудь отщепенцы от
ордена. Не может быть чтобы вообще все доктора слушались одних
людей.
— Так они и не слушаются. Просто
крепко держатся друг за друга. — пожал плечами, и тут же поморщился
от боли Мирослав. — Есть и отщепенцы, и гении, которым позволяют
открыто практиковать то что они сами хотят. Но, как и любой орден,
они в первую очередь заботятся о своих членах и своих интересах.
Лучшие их клиники – словно крепости. Разве что армию им держать
запрещено.