Майор Самсонов стоял так близко, что Витя чувствовал запах стирального порошка с ароматом сирени. Безупречно выглаженная ткань небесно-голубого цвета туго обтягивала огромный живот. Витя боялся злить полицейского, но он понятия не имел, как этого избежать, ибо все, что он делал или не делал, полицейскому решительно не нравилось.
– Извините… я не программист, – робко сказал Витя, когда на экране вновь возникло error, – я студент… Мне нужно время, чтобы разобраться
– Всем трудно, – вонзилось шило, и полицейский еще на сантиметр приблизился к нему, – мне трудно, но я стою, как видите, хотя мне жмут ботинки и на улице жара. И я поверил бы вам, – возвысил он голос, – в части поиска причин для оправдания собственной лени, если бы не знал, кто вы такой.
Это казалось невероятным, но фальцет перешел на более высокую ноту.
– Я не понимаю…
– Обычное преступление! – взлетел к мрачному потолку тенор и разнесся по комнате. – Но менее тяжелое, чем то, которое вы совершаете. Вы не просто некомпетентны, вы наслаждаетесь вредом, который наносите.
Полицейский устремил похожий на сосиску палец в лицо Виктору.
– Я скажу, кто вы, – сказал он, наклонившись, так что Витя с удивлением ощутил тонкий аромат туалетной воды.
Пендраковский смотрел в пол, не пытаясь скрывать охватившего его страха.
Майор Самсонов, очевидно, привыкший к такой реакции, не обращал на это внимания. Его фальцет сменился свистящим полушепотом.
– Вы можете называть себя кем угодно, – продолжил он, склонив над ним необъятный торс, – но не пытайтесь обманывать. Вы преступник. Причем талантливый преступник, от природы. Но не тот, которого уважают другие преступники. Вы преступник самой жалкой категории. Вы знаете, как с такими как вы, поступают сотрудники полиции?
Пендраковский смотрел на ноги амура. Начищенные до блеска туфли отражали свет дневных ламп унылой диспетчерской. Вес тяжелого тела равномерно распределен на слоноподобные ноги. Где-то в глубине сознания плавали обрывки воспоминаний из теории права: «Преступник… Вред… Разве это не суд решает?»
– Знаю, – неожиданно сказал Пендраковский, и удивление на секунду промелькнуло в поросячьем взгляде.
Полицейский амур ошибся – Витя все-таки был студентом. К восьмой сессии он имел только одну четверку – по психологии. Развернувшись на крутящемся табурете, он открыл папку Димона. «Хлам, так и есть». Файлы drivers лежали в самом низу. За спиной раздавалось свистящее дыхание. «Должно быть, их этому специально обучают», – подумал Пендраковский и нажал Еnter. В окошке плеера появилось размытое изображение. Есть.