Я влетела на полном ходу прямо кому-то в руки, этот кто-то
придержал, я подняла голову посмотреть, кто это… и проснулась.
Ну вот. Друг или враг поджидал меня где-то там, наверху? Теперь
и не узнаешь. Но после такого сна хотелось немного проветрить
голову.
После лечения Евдокии стоять было проще, намного проще. Голова
не кружилась, и резкость в глазах наводилась проще. И не нужно было
держаться за стенку, чтобы выйти наружу и не завалиться в
процессе.
Солнце уже опустилось за горы, ещё немного – и станет темно.
Пелагея и Меланья закончили дневные дела и переводили дух на
крылечке дома. С ними сидела Марья.
- А вот и госпожа встала! Представляете, госпожа Женевьев, у вас
тут есть свой дом!
- Какой ещё дом? – пробормотала я, усаживаясь на крыльцо.
- Вроде бы большой, так Пелагея сказала, - радостно вещала
Марья. – Нужно завтра сходить и посмотреть!
Ну, посмотреть так посмотреть, что там за дом.
- А каким образом он мой? – не поняла я.
- Ну как же, - вздохнула Марья. – Вы всё-таки не помните.
Целительница сказала, что так может быть, потому что бы сильно
ударились головой, когда падали. А перед тем ещё и тонули!
- Нет, не помню, - вообще эта Евдокия права, после сотрясения
мозга могут быть ещё и не такие провалы в памяти, и если тонуть, то
тоже.
Пелагея окинула меня взглядом, в котором ясно читалось: только
ещё и беспамятных нам не хватало.
- Даст бог, вспомнишь, - махнула она рукой. – А вот Трезонка-то
ваша почему-то не вернулась.
- Что там делать-то столько времени, в лесу! – изумилась
Марья.
- В лесу много что делать, - назидательно сказала Пелагея. – И
ягоду собирать, и грибы, и шишку бить, и охотиться.
- Только она ничего из того не умеет, - недобро усмехнулась
Марья. – Только кляузничать да языком болтать почём зря!
- Жить захочет – научится, - отмахнулась хозяйка. – А если не
вернётся – ну так искать её некому, все при деле.
Я ещё переваривала эту информацию – о том, что если я вдруг
заблужусь в том самом лесу, то искать меня никто не пойдёт – когда
скрипнула калитка и вошла Ортанс Трезон.
Мокрая по колено, башмаки грязные, один чулок спущен и
болтается, по чепцу видно, что грязными руками хватала и
надевала.
- Вспомнишь, а она тут как тут, - заметила Пелагея. – Где тебя
лешие носили весь день, болезная?
- Тебе о том знать не обязательно, - сообщила Ортанс.