И всё было бы хорошо, но как известно – мир несовершенен. В
ситуации Анри это несовершенство выражалось в том, что на том же
корабле плыла в изгнание маркиза дю Трамбле с ближними дамами. Эту
особу Анри, конечно же, знал, невозможно было не знать. Он хоть и
нечасто бывал при дворе, но она умела заставить говорить о себе
даже тех, кто не бывал при том дворе никогда. Даже трактирщики на
дороге из столицы в Массилию обсуждали налог, который ввели потому,
что маркизе дю Трамбле недостаточно бриллиантов, или войну, которую
начали потому, что маркиза дю Трамбле нашептала что-то королю в
ухо. Анри не понимал, как можно начать войну потому, что нашептала
любовница, но его величество покойного короля Луи он понимал ещё
меньше. Тот в целом мог быть разумным – всё же Роган, а не баран,
но иногда Анри смотрел и думал – нет, баран. И маркизу Анри терпеть
не мог – ибо жадная, склочная, вздорная и жуткая интриганка. То и
дело с любезной улыбкой говорила гадости одним придворным про
других, а к ней прислушивались – как иначе-то. Посредничала, если
кто-то хотел встретиться с королём, и откровенно брала за это
немалые деньги. При этом ухитрялась приятельствовать с королевой.
Как она всё это проворачивала, не будучи магом – никому не ведомо,
но ей удавалось. Двор делился на две партии – те, кто притерпелся и
принял правила игры, и те, кто терпеть не желал. Анри был из
вторых, и радовался, что дела службы позволяют быть в столице
нечасто.
А потом король отдал богу душу, и маркиза не успела сбежать из
столицы со всем накопленным имуществом. Едва выстрел во дворе
Бастиона и трезвон в малых и больших столичных церквях оповестил
верных подданных о кончине его величества Луи де Рогана, как к ней
заявились гвардейцы принца Франсуа и препроводили в тот самый
Бастион. Паршивое место, и наверное, ей там было нелегко. Но она
живучая, такие вообще живучие. Она и на корабле нос драла дай боже,
щурилась на всех и поджимала губы.
А Анри попробовал улучшить что-то в мире, ну, как ему тогда
казалось. Но – поставил не на того принца. И проиграл. И вместо
казни получил изгнание. Смешно, кто бы мог подумать, что в изгнание
ему придётся отправиться вместе с маркизой дю Трамбле, да кто ж так
над ним посмеялся? Эта костлявая баба – ужас всего живого, вот не
свезло-то деревенским! От такой только бежать.