Чёрт побери, а что я тут буду носить зимой? И не только я, а
Марья тоже? Я очень сомневалась, что в принадлежащих Женевьеве трёх
сундуках лежат шубы, шапки, пуховые платки и тёплые сапоги. Так, не
забыть поговорить с Пелагеей.
А дальше мы вошли… в темноту. Ну конечно, ставни-то закрыты.
- Пошли окна открывать, ничего ж не увидим, - вздохнула я,
понадеялась, что на правильном языке.
Дверь подпёрли камушком, которых на дворе было – не счесть,
чтобы проветривалось. Ну да, это плодородная земля здесь, наверное,
редкость, а камней всякого вида – сколько угодно. И пошли
вытаскивать тяжёлые доски из скоб, на которых они держались.
Ничего, вдвоём справились. Три окна с одной стороны от входа, три с
другой. И опа – сюрприз!
В отличие от других домов в деревне, этот глядел на улицу
застеклёнными окнами. У других стояло что-то попроще – наверное,
слюда. Тут же всё, как надо – окна, рамы, и вроде даже что-то
открывается. Можно будет нормально помыть.
Теперь уже внутри удалось что-то разглядеть. Прямо с улицы мы
попали в изрядно просторную комнату, заваленную какими-то лавками,
криво сколоченными остовами столов и досками, которые, наверное,
можно положить сверху. И большая печь посередине. Что тут, обеды
давали, что ли?
- Какой хлам, господи, - простонала Марья.
- И главное, что ничего другого нам взять неоткуда, понимаешь? –
вздохнула я.
Посерединке между двумя частями свалки мебели была расчищена
тропинка – мимо печи, куда-то в глубину дома. Мы пошли, что нам
оставалось делать?
За этой комнатой, большой и квадратной, нашлись ещё четыре.
Здесь не было ставен на окнах, или их не закрыли, и мы видели весь
этот хаос и разруху просто отлично. Три очевидных спальни – с
добротными деревянными кроватями. На одной кровати лежала, не
поверите, перина, только её кто-то разодрал, и пухом пополам с
перьями, пылью и мелким мусором была завалена вся комната. В двух
других не лежало никаких перин, зато имелись сундуки. И нам вдвоём
даже удалось приподнять крышку у одного из них – что же, какая-то
ткань, сапоги, глиняные миски, и запах плесени.
Четвёртое помещение оказалось кухней. Ещё одна печь, в стене
между кухней и соседней спальней. Чуток дров рядом на полу –
бли-и-ин, это ж ещё о дровах думать! Сейчас-то лето, а потом
как?
У окна рабочий стол, никакой посуды, надо думать, не
сохранилось, раз тут – заходите, люди добрые, берите, что
понравится. Печь грязнущая, её бы помыть и побелить, перед тем, как
что-то тут вообще готовить. Окно неимоверно грязное. Впрочем, куда
оно у нас смотрит? На север? А откуда тут ветер дует? Не с той ли
стороны?