Бу застыл, остановив болтающуюся руку, и полностью открыл слезящиеся от бессонницы глаза. По его спине разлился такой мороз, что даже пятки, по ощущениям, покрылись снегом, а сердце заколотилось настолько мощно, что Бу пришлось закрыть всё ещё кого-то и куда-то посылающий рот, чтобы не выплюнуть бешено ухающий кусок мяса на подушку. А его пальцы в это время лизнули ещё раз.
Бу жил один. У него не было собаки, кошки или другой живности, чей язык мог бы каким-то манером отреагировать на его руку. У него не было птиц, черепах или морских свинок, по углам не шипели змеи и не царапались в стенки спичечных коробков мощные жуки и экзотические тараканы. В его квартире не было даже зеркала, разбитого не так давно, чтобы не смотреть на жуткую в своей странности физиономию, заслуживающую, возможно, дорогого шампанского и хмельных девственниц, хотя Бу понимал, что это лишь обычные капризы человека, слегка не вышедшего лицом, если не сказать грубее. Да, он хотел чего-то лучшего, как всякий нормальный мужчина и любая такая же женщина, но по странному стечению обстоятельств не мог позволить себе даже подходящей обуви, поскольку ноги Бу неведомым образом получились разного размера – одна ступня тридцать восьмого, а другая сорок третьего, что принуждало его покупать две обувные пары, а это была дополнительная статья расхода, несколько отдалявшая его от прелестей роскошной жизни среди пальмовых рощ, в шампанском и девичьих телах. Но и это были обычные отговорки. Цена туфлей или мокасин не играла роли. Просто он никак не мог привыкнуть к тому, насколько сильно его внешность отличается от тех, кто ходит по улице с открытым лицом, в шортах и майке, обувая летом не резиновые безразмерные сапоги, а обычные плетёные сандалии. Несколько раз, будучи в отвратительном настроении, Бу выходил на прогулку в резиновом костюме химзащиты, презрительно посмеиваясь через запотевающие стёкла противогаза над шарахающимися от него людьми. Но от этого ему становилось только хуже, поэтому одевался он таким странным образом всего три или четыре раза, проклиная затем на чём свет стоит эту дурацкую затею. Бу ненавидел скрываться. Не любил прятать лицо и пеленать тело. И когда он всё-таки выходил в свет, то старался всегда смотреть прямо перед собой, не обращая внимания на следующий за ним шёпот.