И Кэрри вновь ощутила уверенность в собственной правоте. Эта семья нуждалась в ней.
– Привет! – жизнерадостно воскликнула она. – Я ваша новая мама.
Дети переглянулись и восторженно уставились на Кэрри широко распахнутыми глазами.
Кэрри подошла к столу, поставила саквояжи, отметив при этом, что столешница покрыта слоем жира. Здесь явно не хватает мыльной воды и тряпки. Чу-Чу, нюхая воздух, стал рваться с поводка. Кэрри отпустила его, и он немедленно подбежал к детям. Те изумленно рассматривали невиданное животное. Никто даже не попытался погладить болонку.
Открыв первый саквояж, Кэрри вынула куклу с фарфоровой головкой, изысканное создание, изготовленное во Франции и одетое в сшитое вручную шелковое платье.
– Это тебе, – сказала Кэрри девочке.
Малышка недоуменно раскрыла ротик, но все же придвинулась поближе с таким видом, словно боялась коснуться чудесной куклы.
– А вот это тебе, – продолжала Кэрри, протягивая мальчику кораблик.
По его глазам было видно, что ему не терпится взять подарок. Он даже шагнул вперед, но тут же отступил и отрицательно покачал головой.
– Я привезла это специально для тебя, – уговаривала Кэрри. – Мои братья плавают на больших кораблях от Мэна и по всему миру. Это суденышко очень похоже на один из их кораблей. Я бы очень хотела, чтобы оно было твоим.
Судя по виду, мальчика обуревала некая внутренняя борьба. Ему ужасно хотелось взять игрушку, но что-то заставляло упорно отказываться.
Наконец он поджал губы, став удивительно похожим на отца, и неприязненно спросил:
– Где мой папа?
– Насколько я знаю, помогает кучеру разгружать багаж.
Мальчик решительно кивнул и направился к двери. Очевидно, он научился открывать ее, несмотря на сломанную петлю, и поэтому ловко проделал все необходимые процедуры, ухитрившись при этом не ушибиться.
– Так-так, – пробормотала Кэрри, садясь на один из уцелевших стульев. – По-моему, он сердит на меня. Не знаешь почему?
– Папа сказал, что вы скорее всего окажетесь безобразной, но мы не должны ничего вам говорить. Еще он говорил, что на свете много уродливых людей и вещей и тут уж ничего не поделать, – пояснила девочка и, склонив голову набок, критически оглядела Кэрри. – Но вы совсем не уродливы.
Кэрри улыбнулась. Совсем крошка и так красноречива!
– Не находишь, что немного несправедливо сердиться из-за того, что я вовсе не уродлива?