Работа в морге с телами людей, которые погибли от рук других
людей, открывала ей множество секретов людских пороков. Часто следы
насилия не относились к одному дню убийства, были и те, которые
доказывали, что жертва подвергалась множественным издевательствам
со стороны. Не редко и такое, что этих следов настолько много, что
невозможно поверить в то, что их никто не замечал. А это значит,
что были люди, которые могли предотвратить преступление, если бы
только решились влезть в чужие дела и не думали о том, что раз они
ничего не делают, то и не виноваты вовсе. Даже, если на у них были
свои, казалось бы, веские, причины.
- Да, - ответила Юля. – Только
я так и не смогла стать тем врачом, каким хотела. Поняла, что не
смогу лечить людей, когда на моих глазах умер человек, покалеченный
моим молчанием. Поэтому пошла людей вскрывать, надеясь, что выпадет
случай проверить насколько сгнили эти твари. Не думала, что это
будет так скоро! Даже не представляете, с каким удовольствием я
вскрывала Адама, и разглядывала то, что у него внутри. Особенно
было интересно, есть ли у него сердце. Жаль, что лишь у одного из
этой шайки проверила его наличие.
Все замолчали. Это откровение Юли и ее мрачная улыбка несколько
отрезвили ребят. Каждый из них в ту секунду подумал: «Неужели я
выгляжу также?». Неужели они тоже становятся кровожадными
монстрами, когда речь заходит о компании Эльвиры? А если да… то чем
они лучше?
- Все же, сколько бы не думала, не понимаю… Как Валю могло
разрубить пополам? – вдруг проговорила Даша.
Пять пар глаз вновь устремились на Юлю, которая тяжело
вздохнула.
- Она же актрисой стала. Кстати, знаете какой у нее был
сценический псевдоним? Анастасия Романова! Анастасия, черт его
дери, Романова! И волосы она себе нарастила, как у нее… Как же это
было мерзко! – простонала Юля. – Я как все узнала, думала с ума
сойду. Поняла наконец, почему она запрещала той волосы распускать,
и над именем вечно подшучивала. Куда уж Валентине Любовой до
Анастасии Романовой? К тому же с ее крысиным хвостиком!
Юля замолчала, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. И это
было не от того, что она вспомнила страшные кадры растерзанного
декорациями тела молодой актрисы, а из-за растерзанной души и веры
в человечество – маленькой девочки. Чье имя и прическу преступница
потом присвоила себе.