Иногда Безымянной казалось, что дух отца, смотревший на долину ее глазами, - хотя мог бы взирать из любой точки пространства и без помощи смертной, - дух вейриэна здесь тоже судья, а не наблюдатель. Отец учил дочь даже с того света, но прежде всего он — страж Белогорья. А вейриэны, как казалось храмовой рабыне, никогда ничего не делают просто так, без двойной пользы.
Между тем, в долине, как и обещал отец, происходило что-то из ряда вон выходящее.
Неота увидела, как за спиной принца Лэйрина, опустившегося перед Лилианой на колени («В любви, что ли, признается?», - фыркнула неота), появилась группа молодых горцев во главе с беловолосым лордом-риэном. Его неота тоже знала не понаслышке: лорд Наэриль, молодой глава дома Раэн, был частым гостем в синтских подземельях.
Не успели горцы сойти с невидимой тропы духов, как между Лэйрином и Наэрилем завязалась стычка.
До неоты не долетало ни звука, но о Наэриле она слышала от матери только хорошее: он не обидел ни одну синтку и заботился о своих подземных жителях, никогда их не обманывая при расчетах за работу в шахтах. Потому симпатии неоты были на его стороне. А мелкого и щуплого для своих лет принца Лэйрина девушка почти возненавидела, когда тот ударил лорда ногой, извернувшись в прыжке.
«Тоже мне, будущий король!» - мысленно возмутилась Безымянная.
«Ты сейчас мыслишь как рабыня своих же предрассудков, - упрекнул неоту отцовский голос. - Вейриэнна никогда не возьмется судить конфликт, не разобравшись в причинах, и никогда не будет делить конфликтующих на своих и чужих. Стражи зрят суть, а не видимость. Кроме того, твоей задачей вейриэнны будет охрана будущей королевы, а принц Лэйрин — ключ к ее возвращению».
Драку прекратил Дигеро.
Его фигуру неота тоже узнала бы на любом расстоянии, почувствовала бы, даже стоя спиной. Проверено. Может, так проявлял себя «узел судьбы», или она тоже умеет смотреть глазами духа вейриэна, как и отец — ее глазами? Или это потому, что в ней течет его кровь, и она — наполовину вейриэнка, а все белые воины едины от века до века, даже те, кто уже умер или еще не рожден, или еще, как она, не прошел обучение в халайре Белого Пламени.
Халайра. Ее мечта.
Ей нужно всего лишь получить имя, и храм вынужден будет отпустить ее, признав свободу ее воли. Только у вещи не может быть ни своего имени, ни своей воли.