— Точно он! Держи его, Серёжка! —
поддакнул старый и тоже прицелился.
— Это не я! Я никого не убивал! —
попытался я сопротивляться, но из толпы раздался издевательский
женский смех.
— Конечно, не убивал! А почему
футболка тогда в крови?!
Я выругался сквозь сжатые зубы. В
драке в переулке мне подбили нос, и кровь из него попала на
футболку. Попробуй теперь объясни, что это моя кровь!
Я молча поднял руки. От движения
куртка приподнялась, и из кармана на асфальт выпал пистолет.
Толпа ахнула, а я понял, что моя
ситуация сейчас окончательно решилась.
— Руки за спину! — скомандовал старый
полицейский. — Сейчас мы тебя возьмём и в участок доставим! Там с
тобой всё выяснят...
Он подошёл ко мне, завёл мои руки за
спину. Послышался щелчок. На моих руках защёлкнулись наручники.
Вот и всё, Матвей. Доигрался...
Ситуация, конечно, получалась так
себе.
На руках у полицейских были все
доказательства. Подозреваемый, кровь, орудие преступления —
идеальный расклад для любого следователя! И неважно, что кровь
принадлежит мне. Совокупности доказательств хватит, чтобы засадить
меня до конца жизни. И самый лучший адвокат не отмажет!
— Господа, это недоразумение! Я
адвокат Матвея и могу вам это доказать!
Из толпы вынырнул приметный субъект.
Мужик немного за сорок, полноватый, черноволосый, с неухоженной,
торчащей клочками бородой. Внешне он чем-то напоминал комика Тамби,
только постаревшего и заметно опустившегося.
Одежда у него тоже была приметная.
Брюки, рубашка, жилетка, туфли, пальто до пят. Настоящий франт!
Даже то обстоятельство, что на брюках и туфлях была застаревшая
грязь, рубашка помята, а пальто разорвано на локте не портило
общего впечатления. Наоборот, каким-то образом подобная
запущенность в его исполнении умудрялась выглядеть как осознанная и
стильная небрежность.
Наверное, именно это и сыграло свою
роль.
— Адвокат? А документы есть? —
подозрительно спросил его старый полицейский.
— Обижаешь! Мелочь какая! Хоть весь
день глядите! — расплылся в улыбке бородач и достал из кармана
удостоверение.
Корочка выглядела вполне солидно —
красного цвета, из качественных материалов, с золотым тиснением. Но
внутри ничего не было.
То есть вообще ничего. Ни фотографии,
ни печати, ни хотя бы одной заполненной графы. Единственная
украшающая её надпись состояла всего из четырёх слов, коряво
нацарапанных ручкой посередине, и двух странного вида знаков,
напоминавших восточные иероглифы.