Его слова пробудили воспоминание.
Что-то он такое говорил...
— Подожди! Ты же говорил, что наш с
тобой Контракт не будет исполнен, пока твоих губ не коснётся
амброзия вашего отца, — произнёс я, припоминая. — И если у вас
теперь есть рецепт, то получается, что...
Сатир обратил на меня свои козлиные
глазки, постепенно начиная понимать, к чему я веду. По его морде
было понятно, что мой вывод ему совсем не нравился. Я уже был готов
к тому, что он откажется, заявив, что Контракт не исполнен, пока
нога Диониса не коснётся поверхности Земли, но сатир сумел меня
удивить.
— Так и быть, Аааргус! Контракт
испооолнен! — проблеял он и, запустив руку во внутренний карман
своего пиджачка, извлёк очередную флейту. В этот раз почему-то
розовую. — Это наша плааата! Теперь у тебя с народом сатиииров
особый договор! Коли тебе понадобится наша пооомощь, просто подуй в
эту флейту, и мы придёёём!
Последние его слова было почти
невозможно разобрать, потому что он произносил их из центра бешено
вращающейся телепортационной воронки. Не удержавшись, радостный
сатир на всех парах умчался варить амброзию по рецепту своего
драгоценного отца.
Я бережно спрятал флейту во
внутренний карман куртки. Вот уж не думал, что договор с сатирами
удастся так просто закрыть!
Вокруг шумели Стражи, что-то кричал
Коротков, но ни на меня, ни на Софью никто больше не обращал
внимания. Мы сделали всё, что от нас требовалось, и теперь, как и в
финале каждой истории, нам оставалось только с улыбками на лицах
отправиться в закат.
Но, увы, это была совсем другая
история.
Как и за нами, за Нарвом Хиддиком
никто больше не следил. Воспользовавшись этим, он каким-то одним
немыслимым движением выскользнул из сковывающих его цепей и,
подскочив к Софье, пронзил её вытащенным из голенища сапога
кинжалом.
Всё было так быстро, что я не то что
не успел хоть что-то сделать, но даже понять, что происходит.
— Это мой тебе последний подарок,
Аргус! — прокричал он. — Теперь ты никогда не забудешь меня и мой
народ!
Произнеся это, он, как и тот аст,
которого я скинул с крыши, закрыл глаза. Его тело обмякло и упало
на землю.
Не обращая на труп аста никакого
внимания, я бросился к Софье и опустился перед ней на колени.
Из её груди толчками сочилась
кровь.
— Прощай навсегда... — шёпотом
произнесла она и закрыла глаза.