Франк в то время был приблизительно равен рублю на ассигнации. Что
такое рубль? Пресловутая корова в 1836 году стоила аккурат 25
рублей. Имение Пушкина, Михайловское на восемьдесят ревизских душ,
которое по смерти матери требовалось разделить между А.С, братом,
сестрой и отцом, он был бы рад продать за сорок тысяч, да не
нашлось покупателя. А бутылка шампанского стоила от восьми до
двенадцати рублей. То есть выставив гостям полдюжины шампанского,
помещик тратил стоимость двух, а то и трех коров.
И ведь тратил! Залезал в долги, но тратил! «Лопни, но держи
фасон».
Сестры Екатерина и Александра, жившие вместе с сестрой Натальей и
её мужем, вносили свою долю в расходы за кров, стол и т.д. и потому
знали хозяйство Пушкиных до копейки.
Гоголь — другое. Гоголь не был придворным, Гоголь не был женат на
красавице, Гоголь не претендовал на древность рода, и потому жил
скромно, шампанским не угощая. Свои потребности он исчислял в
полторы тысячи рублей в год, но имел их не всегда.
За чашкой кофия
— Байс, не стыдно тебе?
Байс смотрел на меня спокойно, всем видом показывая, что нет, не
стыдно. Ну, поймал голубя, ну, съел — что в этом постыдного? А ты
не зевай, если голубь!
— Интересный у тебя кот, — сказал Давыдов. — Просто пират, рыжий
и наглый. И имя какое-то морское, Байс!
— Похоже, — согласился я. — Байс, гюйс, бимс... Но нет, не
морское. Байс — это зловредный дух индейской сельвы. Мелкий
воришка. Если в хозяйстве что-то пропало, вилка, штопор, катушка
ниток или что-то в этом роде, значит, байс утащил. Он котенком
шалил много, то со стола украдет, то еще где-нибудь, вот и прозвали
— Байс. Сейчас-то нет. Не крадёт. Приучили к порядку.
— Голубя-то он ловко спроворил.
— Такое уж у него естество. Байс не домашний кот, он даже и не
кот вовсе, а ягуарунди — маленькая пума. Дикий зверь. Охотник.
— И как он оказался у тебя?
— Индеец принес.
— Подарил?
— Обменял на стальной нож. Они приручаются, ягуарунди. Если с
детства среди людей. Истребляют крыс, спасают хозяйское добро. Или
вот голубей ловят.
Мы сидели у меня, в малой гостиной, и ждали, когда Мустафа
принесёт кофе. За ту неделю, что я живу в новой квартире, сложилась
привычка — в одиннадцать часов приниматься за кофе. Кофе Мустафа
готовит отменно, и Давыдов тоже пристрастился к зелью. Это хорошо.
Одна чашка кофе утром — и через три года инсульт минует Дениса
Васильевича Давыдова. Проживет лет на пять больше, нежели на
соседней ветви Большого Баньяна. Или на десять.